Полуорт болтал без умолку, и Лайонел вскоре получил общее и, следует отдать справедливость беспристрастию капитана, вполне правильное представление о силах врага, а также обо всем, что произошло после рокового сражения на Бридс-Хилле. Раз или два больной позволил себе намекнуть на упорство мятежников и неожиданную их стойкость, и Полуорт не возражал, отвечая только меланхолической улыбкой, или же многозначительно указывал на свою деревянную подпорку. Разумеется, после такого трогательного признания прошлой ошибки его друг перевел разговор на менее личную тему.
Лайонел узнал, что главнокомандующий все еще удерживал дорого доставшуюся ему позицию на соседнем полуострове, где, однако, был так же прочно обложен, как в самом Бостоне. Меж тем как война велась всерьез, там, где она вспыхнула, вооруженные стычки начались и во всех колониях к югу от Святого Лаврентия и Великих Озер, где присутствие королевских войск заставляло обратиться к оружию. Пока не иссяк первый энтузиазм восстания, колонисты всюду одерживали победы. Как уже говорилось, была создана общеамериканская армия, и ее отдельные отряды осаждали города, взятие которых представлялось в эти первые месяцы войны важным для достижения главной цели. Но недостаток оружия и раздробленность уже начали сказываться. После ряда незначительных побед Монтгомери погиб в отчаянной и окончившейся неудачей попытке взять штурмом неприступную крепость Квебек; теперь американцам приходилось думать не о наступательных действиях, а о том, как бы накопить силы, так как никто не сомневался, что правительство собирается незамедлительно принять самые решительные меры.
В метрополии тысячи их английских соподданных открыто выражали свое недовольство войной, и правительство, вынужденное считаться со свободолюбивыми веяниями, успевшими пустить глубокие корни прежде всего в Англии, обратилось к тем европейским державам, которые издавна торговали солдатами, в поисках наемников, чтобы усмирить колонистов. Наиболее робкие американцы приходили в ужас от слухов об огромных ордах русских и немцев, которые вскоре наводнят страну и поработят их.
Быть может, ни один шаг противника так не озлобил и не восстановил против него колонистов, как это обращение за помощью к чужеземцам для решения чисто внутреннего спора. Пока в нем участвовали люди одной национальности, воспитанные в общих для обоих народов взглядах на справедливость и закон, оставались какие-то точки соприкосновения, которые могли умерить жестокость борьбы и со временем даже привести к полному примирению. Но американцы правильно рассудили, утверждая, что от победы, одержанной с помощью рабов, побежденному нечего ждать, кроме постыдного рабства.