Молодой моряк поклонился в знак согласия и пригласил всех троих следовать за ним. Через несколько минут они спустились по двум ступенькам к воде, где, укрытая в тени причала, скрывалась шлюпка, дожидавшаяся своих пассажиров.
— За дело, ребята! — властно скомандовал юноша. — Гребите без шума, чтобы вас никто не услышал. Извольте войти в лодку, сударыня, и какой бы прием ни ожидал вас у мятежников, на тот берег вас доставят быстро и в полной сохранности.
Сесилия и ее спутники не заставили себя долго просить, и шлюпка понеслась по воде с такой быстротой, что, казалось, обещание мичмана должно было очень скоро исполниться. Все молчали, и, когда наши путешественники отплыли немного от берега, Сесилия, позабыв о трудностях своего положения, залюбовалась открывшейся перед ней панорамой. Как это часто бывает в нашем капризном климате, погода внезапно изменилась, и вечер стал мягким и приятным. Яркая луна освещала город и порт, и в ее тихом сиянии все предметы вырисовывались с необычайной отчетливостью. Огромные темные корпуса военных кораблей, словно спящие чудовища, угрюмо покоились на воде, у только одна-единственная лодка, в которой сидели наши герои, оживляла пейзаж, скользя по бухте.
Там, откуда они отплыли, вздымались холмы Бостона, красиво выделяясь на фоне ясного неба, а кое-где в нежном свете луны выступали колокольни и крыши. Город затих, словно все жители спали глубоким сном. Однако на другой стороне, на всем пространстве от укрепленных высот Чарлстона и до перешейка, все говорило о жестокой войне.
Вот уже несколько ночей, как американцы яростнее, чем когда-либо, атаковали противника, но сейчас они, казалось, собрали против него все свои силы. Однако они щадили город и направляли огонь на батареи, защищавшие подступы к полуострову с запада.
Уши Сесилии уже давно свыклись с грохотом пушек, но лишь сегодня она впервые увидала величественную и вместе с тем устрашающую картину ночного боя. Она откинула капюшон, отбросила темные пряди со лба и, наклонившись над бортом шлюпки и на мгновение забыв обо всем, с напряженным вниманием слушала артиллерийские залпы и глядела на яркие вспышки огня, затмевавшие матовое сияние ночного светила. Матросы гребли завернутыми в тряпки веслами, и шлюпка двигалась так тихо, что временами можно было расслышать стук ядра, катящегося по камням.
— Меня удивляет, сударыня, — сказал Меритон, — почему столько английских генералов и других достойных джентльменов в Бостоне так упорно держатся за этот маленький полуостров и дают обстреливать себя кучке мужиков, в то время как они могли бы жить в Лондоне, где сейчас спокойно и тихо, как на деревенском кладбище в полночь.