— Милая моя Оппортюнити, — возразил я, смеясь, — я вам очень и очень благодарен за то участие, какое вы принимаете во всех моих делах, но, право, мне трудно понять, как эти злые толки могут заслуживать хотя бы каплю доверия, когда вы сами же мне говорите, что теперь уже всем известна история этих индейцев и причины их появления в наших краях и что в силу того к ним потеряли всякий страх?
— Ах, неужели вы все еще не знаете, что когда необходимо устроить некоторое волнение в народе, никто особенно не считается с правдою или фактами; напротив, в таких случаях часто пускают слухи, иногда даже самые нелепые и противоречивые, и твердят, и повторяют их, смотря по тому, насколько они отвечают цели, вот и все!
— Да, это, может быть, и правда, но скажите, вы сами неужели исключительно с тем приехали сюда, чтобы предупредить меня об этой опасности?
— Мне кажется, что я всегда весьма охотно приезжала в этот дом, Хегс, и, право, ведь у каждого человека есть своя слабость, и я тоже не представляю исключения из этого правила, — тут она вновь бросила на меня нежный взгляд, — но при всем том я никогда не сказала бы вам того, что сказала тогда, если бы только я могла знать, что через это мой брат попадет в такое ужасное положение.
— Я вполне понимаю, каково должно быть ваше беспокойство относительно вашего брата, но могу вас уверить, мисс Оппортюнити, что ваша дружеская услуга не будет забыта мною, когда дело коснется вашего брата.
— Если так, то почему бы вам не позволить инджиенсам теперь же отнять его из рук ваших друзей, настоящих индейцев? — живо подхватила она. — Я готова поручиться вам за него, что он тотчас же покинет эти края и не вернется сюда в течение нескольких месяцев, если только вы того требуете, до тех пор, пока эта история не будет забыта.
— Значит, посещением инджиенсов мы сегодня обязаны, собственно говоря, вашему брату; они явились сюда с намерением вырвать его из наших рук, да?
— Отчасти так; они непременно хотят вернуть его, не допустить суда, потому что он является хранителем всех тайн антирентистов, и они очень опасаются за него, чтобы он не выдал их под впечатлением страха или под угрозой наказания. Они знают, что если он успеет сообщить хоть четверть того, что ему известно, то здесь в течение целого года не будет ни одного спокойного дня.
Не успел я ответить ей на эти слова, как меня позвали вниз; инджиенсы приблизились уже настолько, что дядя счел мое присутствие необходимым. Когда я очутился опять под портиком, толпа их уже группировалась около той кучи развесистых деревьев, где с полчаса тому назад расположились наши краснокожие гости. Тут инджиенсы остановились. За ними быстрыми шагами приближался к дому почтенный мистер Уоррен, нимало не смущаясь, как видно, присутствием этой многочисленной, заведомо враждебной ему толпы. Он торопился достигнуть дома, прежде чем эти люди успеют преградить все входы в него.