Теперь в зале стоял настоящий гвалт. Керк же сидел, как пришибленный, ему это все очень сильно не нравилось, ведь он анализировал полученные данные с точки зрения военного, а это ничего хорошего не предвещало. По всему выходило, что президент всем вешал лапшу на уши... килограммами. «Отставить панику, — приказал себе майор. — Еще ничего не случилось, а ты уже паникуешь, как баба!» Но самоодергивание не избавило его от тревожного ощущения.
— Экспедиций было много, но ничего лучшего так и не нашли. Вы спросите меня: почему бы сразу не улететь на другой край галактики, но, увы, там слишком много гравитационных аномалий. К тому же лететь туда очень долго, топлива не хватит, и наша система жизнеобеспечения не рассчитана на такой длительный переход. И еще, оттуда вернулись только две экспедиции из двенадцати, и, как говорится, с пустыми руками.
В зале опять поднялся шум, кто-то с кем-то спорил. Конферансье призвал всех к порядку.
— С небольшим докладом, для полного прояснения ситуации, выступит министр обороны маршал Энтони Дифенталь. Прошу...
На трибуну, сменив Маркоса, вышел маршал.
— Приветствую вас, сограждане. Как уже было сказано, мы готовимся к худшему из вариантов, а именно к тому, что война продолжается. Но хочу вас заверить, что сил обороны у нас достаточно, чтобы продержаться какое-то время для полного выяснения ситуации. В конце концов, это цивилизованные расы, а значит, диалог возможен всегда, но это уже задача политиков, наша — только оберегать человечество от военных посягательств. Это все.
— Военные всегда немногословны, — как бы извиняясь, сказал президент. — Теперь я перехожу к заключительной части своей речи, — продолжил Маркос Пероф, когда улегся шум. — Полетят все желающие, в Солнечной системе в обязательном порядке останутся только люди старше семидесяти пяти лет, осужденные на срок свыше десяти лет, наркоманы со средней и тяжелой зависимостью. Лица с легкой зависимостью полетят после курса лечения, а граждане, которые не захотят лететь по каким-то своим причинам, безнадежно больные, в том числе и умственно, тоже могут остаться.
«Ну конечно, — ехидно подумал Керк. — Кому нужны заключенные, разобранные па „запчасти“, хотя это довольно жестоко, да придурки. Всего в системе останется около семи миллионов человек, то есть один полностью заселенный спутник Юпитера, скажем — Ганимед или Европа».
То, что оставят стариков, Керка не особенно беспокоило. Может быть, где-то в глубине души ворохнулось что-то, но не более того. Его родители погибли в техногенных авариях, и из всей семьи у него остался только один брат, перемещение которого Керк не отслеживал.