— Где медведь? — жиденьким сопрано спросила она.
— Медведь?!
— Боже мой, — простонала Лайма. Вывернулась и встала на четвереньки. — Что вы тут делаете?!
Она едва не зарылась носом в траву. Трава была влажной и пряной. Гремучая смесь летних запахов ударила в лицо.
— А вы что тут делаете? — сердито ответил Анисимов.
— Вы меня напугали!
— Вы меня тоже напугали, — он встал и отряхнул штаны. — Я совершал вечерний моцион и услышал, как вы орете под откосом.
— Вечерний моцион? По-вашему, сейчас вечер?
Лайма переживала бурю эмоций и едва сдерживалась, чтобы не зарыдать от облегчения. Хотя ни за что бы в этом не призналась.
— Для меня — да. Я поздно заканчиваю работать. А вы?
— Что — я?
— Какая нелегкая понесла вас ночью в этот лес?
— Почему вы так сказали? С нажимом? В этот лес!
— Он пользуется дурной славой.
Анисимов подал Лайме руку и рывком поднял на ноги.
— Моя голова! — воскликнула она и схватилась за лоб, недавно встретившийся с крепким стволом.
— Счастье, что ваша голова не раскололась, как кокос, — назидательно заметил писатель. — Вы не ответили на мой вопрос.
— Мне показалось… — пробормотала Лайма. — Показалось, что кто-то зовет на помощь.
— Из лесу? — не поверил Анисимов. — Вы услышали это, сидя у себя дома?
— Ну и что. Ночью звуки разносятся далеко.
— Не настолько далеко, — отрезал он. — Кроме того, я ничего такого…
И тут до них донеслось жалобное поскуливание.
— Вот! — воскликнула Лайма. — Я же говорила! Слышите?
— Кажется, это просто собака, — сказал Анисимов, следуя за ней. Она уже увидела дуб и продиралась к нему сквозь кусты. — Куда вы несетесь?
— Разве собака не может звать на помощь?
— Но откуда вы знаете, где она? Я, например, не могу сориентироваться.
Когда они подошли совсем близко к дубу, поскуливание перешло в отрывистое жалобное тявканье. Анисимов поводил фонариком по сторонам, и в пляшущем круге света их глазам предстал маленький серый пудель с красным бантом на ухе. Он был привязан за поводок к тонкой березке. Увидев людей, песик принялся перебирать лапами и припадать к земле, изо всех сил виляя хвостиком.
— Да это же Лили! — изумленно воскликнул Анисимов. — Сашкина любимица!
— Лили, девочка, — приговаривала Лайма, став на колени.
Она отвязала бедняжку, подняла на руки и прижала к себе. Собачка вертелась юлой и все норовила облизать ей лицо.
— Как она сюда попала? Просто ума не приложу… Это так странно!
— Кто такой Сашка? — спросила Лайма, притворившись, что ничего не знает о других своих соседях.
— Александра Журвиц, певица. Сценический псевдоним — Саша. Ее дом находится рядом с вашим. Наверняка она сейчас пьет валерьянку. Надо срочно отдать Лили хозяйке, она жить без этой собаки не может. Не представляю, кто мог притащить ее сюда…