— Нет, мне нужно делать загородку, — сообщил Анисимов мстительным тоном. — Дело не терпит отлагательства. Сейчас мне как никогда требуется уединение.
Лайма не удостоила его даже взгляда. Саша взяла новую знакомую под руку и повела на свою территорию. За высоким забором обнаружился поистине райский уголок с яркими миксбордерами и стрижеными бордюрами. Повсюду стояли массивные вазоны, а главная дорожка была обсажена пирамидальными кустами.
Тут же находился и творец всей этой красоты, молодой человек в ковбойской шляпе.
— Гарик! — крикнула Саша и помахала ему рукой. — Я привела к тебе свою подругу!
Гарик повернулся и пристально посмотрел на Лайму. У него было длинное мрачное лицо и сросшиеся над переносицей брови. Тонкий нос нависал над круто изогнутой верхней губой. Именно таким в детские годы Лайма представляла себе Урфина Джюса из сказки про Изумрудный город.
— Добрый день, — поздоровался садовник и с хрустом воткнул лопату в землю. — Вы в самом деле нашли собаку в лесу? Я думал, она сбежала.
— Лили валяется на его клумбах, — радостно объяснила Саша и потрепала пуделя по хохолку. — У них война. Но это все не всерьез, разумеется!
— Разумеется, — подтвердил Гарик и посмотрел на собачку долгим взглядом.
Если бы Лайма не знала наверняка, что Лили похитил Корнеев, то немедленно заподозрила бы в преступлении садовника.
— Вы делаете в саду террасы? — спросила она, с удивлением разглядывая круглые железяки с дырками, валявшиеся вокруг. — А вот эти штуки для чего нужны?
— Подсобный материал, — ответил Гарик и указательным пальцем сдвинул шляпу на затылок. Вид у него сразу стал менее зловещим. — У соседа в саду валялась штанга, и кто-то ее свистнул. Сам гриф, я имею в виду. Перекладину. А «блины» остались. Он собирался выбросить их на свалку, но я решил, что сделаю из них горку. Думаю, выйдет красиво.
— Обязательно приду посмотреть.
— Кстати, соболезную, — неожиданно вспомнила Саша. — Гарик тоже соболезнует. Мы все слышали про твоего мужа. Это так ужасно: отправиться в отпуск и выбрать сломанный самолет! Надо ему было вести себя осмотрительней!
Лайма сглотнула. Бедный Перворуков — его отчитали уже после смерти.
— Пойду-ка я домой, — сказала она. — Я еще даже не распаковала вещи.
Саша наконец-то отпустила собаку, которая вприпрыжку бросилась к дому — вероятно, проголодалась.
— Я тебя провожу, — не терпящим возражений тоном заявила певица.
И лишь только они отошли от садовника на безопасное расстояние, наклонилась и шепнула Лайме в самое ухо:
— Хочу затащить его в постель. А он делает вид, что сопротивляется.