Гораздо позже Лайма оценила, насколько Корнеев уникален. Он не был похож на программистов со сбитыми чайниками, которые постоянно думают только о платах, контактах, выделенных каналах и пугают вас непонятными терминами. Он погружался в компьютерное подпространство целиком и полностью, но только на время. Остальную же часть дня оставался чертовски милым парнем. То есть существовал одновременно в двух ипостасях, как доктор Джекил и мистер Хайд, превращаясь по очереди из одного в другого. Спрогнозировать момент, когда Корнеев отключится, было невероятно трудно, почти невозможно.
— Садитесь, — предложил Дубняк и указал Лайме на кресло, стоявшее против дивана: так она оказалась с новыми знакомыми лицом к лицу.
Лайма осторожно села, скрестив ноги в щиколотках, и, как пай-девочка, сложила руки на коленях, вся обратившись в слух. Дубняк устроился на смешной стул с гнутыми ногами, который, казалось, раскорячился под ним, как ослабевшая кобылка.
— Итак, дорогие мои, — начал он, — группа в полном составе. Первое и главное. Медведь и Корнеев, я обращаюсь к вам. Указаниям Лаймы будете следовать безоговорочно. Вы — подчиненные, она командир. Она принимает решения и несет всю ответственность за выполнение задания. Ясно?
Морозильная камера внутри Лаймы перешла в новый режим. Холод пополз из живота к ногам и сковал ступни. Если ей придется идти, она точно не сможет сделать ни шагу. Как она будет ими командовать?! Какие отдавать приказания?! Неужели Дубняк не понимает, что это полный абсурд?
Дубняк все отлично понимал и был так доволен, что даже поглаживал себя по коленке рукой. Медведь и Корнеев, конечно же, уверены, что эта штучка Скалбе — опытный сотрудник. Прошла огонь и воду и достигла определенных высот в профессии. Наверняка у нее железная воля и стальной хребет. Она стреляет с обеих рук без промаха, дерется, как Брюс Ли, и зубами может разгрызть наручники.
На самом же деле Лайма могла отжаться от пола четыре с половиной раза, а пробежав сто метров, падала на землю, вывалив язык до колен. Единственным физическим упражнением, которое она делала ежедневно и с удовольствием, был «велосипед». И то только потому, что он уменьшал объем бедер.
— Далее, — продолжал Дубняк строгим тоном. — Вы — секретное подразделение. Сверхсекретное. Суперсекретное. Ни за что, никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны раскрывать своей принадлежности к группе "У" — ударной группе.
На лице у Медведя появилось выражение: «Мог бы и не говорить, и так ясно». Корнеев хоть и улавливал смысл произносимых слов, но часть его сознания явно блуждала где-то далеко, в неведомых сферах. Поэтому один глаз у него был сосредоточенным, а второй мечтательным, как у девушки в святочную ночь.