Он и Дугал молча вернулись к окну, и Келсон, приоткрыв окно, глядел на море, глубоко дыша соленым воздухом, а Дугал стоял рядом с ним.
– В общем-то, вряд ли что-то случится до весны, – продолжил король через несколько секунд. – Подумай сам. Уже назревают штормы. Через месяц дожди увеличат время, необходимое для пересечения этой территории, вдвое, а через два это время увеличится еще вдвое из-за снега. Даже ваш кузен Ител, несмотря на то, что он хочет мой трон, не сможет при таких условиях вести за собой более или менее боеспособную армию. Нет, у нас есть целая зима, чтобы разобраться с этим. Могут быть некоторые мелкие местные беспорядки, но никакой серьезной угрозы не возникнет еще, по меньшей мере, пять месяцев.
Угрюмый Дугал оглянулся на комнату позади них, на большое ложе, скрытое в тени, и человека, шумно храпящего под мехами.
– Брат, если где-то возникнет угроза, я приду туда, – сказал он негромко, подняв правую руку, ладонь которой пересекал слабозаметный шрам.
Этот жест потряс Келсона больше чем все происшедшее этой ночью, а случилось немало. Он задумчиво поднял свою правую руку и совместил слабый шрам на своей ладони со шрамом на руке Дугала. Воспоминания о том времени, когда эти шрамы возникли хлынули на него, как будто они оба снова стояли рядом со священным колодцем на вершине холма рядом с Кандор Ри. Келсону было десять, а Дугалу почти девять.
– Ты уверен, что действительно хочешь? – спросил Дугал, когда они вымыли свои грязные руки в воде из колодца. – У нас считается, что присяга сильна так же как клятва на крови. И что скажет твой отец?
– Меня не волнует, что оно скажет после того как это сделано, – ответил Келсон. – Он ведь не в силах изменить это, так ведь?
– Нет. Никто не сможет изменить это, пока один из нас не умрет.
– Тогда нам нечего волноваться, – сказал Келсон с усмешкой, – потому что мы собираемся жить вечно, правда? – Он помолчал мгновенье. – Ты не знаешь, это очень больно?
Казалось, что Дугал позеленел под своими веснушками.
– Я не знаю, – сказал он. – Мой брат Майкл побратался кровью со своим другом Фальком, когда они были моложе чем мы, и он рассказывал, что это было ужасно больно, но я думаю, что Майкл иногда сгущает краски, чтобы попугать меня. – Он сглотнул. – В конце концов, это ведь просто небольшой порез. Если мы собираемся стать рыцарями, мы должны научиться не бояться ран, не так ли?
– Я не боюсь, – парировал Келсон, вручая Дугалу свой кинжал, оправленный серебром. – Вот. Давай!
На самом деле, он очень боялся, как и Дугал, но он позволил себе даже вздрогнуть, когда неопытная рука Дугала чиркнула лезвием по его плоти. Зачарованный, Келсон держал себя под запястье и смотрел как кровь скапливается в его ладони, оторвав свой взгляд только когда Дугал вложил рукоятку кинжала в его окровавленные пальцы. Рукоятка была увенчана бледно-водянистым аметистом, и он помнил как он потемнел от окрасившей его крови, когда он провел лезвием по ладони Дугала, разрезая ее так же как была разрезана его собственная.