Несколько минут Адам молча, сосредоточенно изучал тело – неподвижно, стараясь увидеть признаки, не видимые обычным глазом. Когда он наконец заговорил, голос его звучал совсем тихо и горько.
– Плохо уже то, что совершившие это преступление обладали достаточной силой, чтобы призвать душу мертвого человека к месту его последнего упокоения, – произнес он почти шепотом. – Но неизмеримо хуже то, что они сумели заставить эту душу вернуться в несчастную груду костей.
Переполнявшая его ненависть наполнила помещение грозовой тучей, хотя он ни разу не повысил голос. Маклеод сохранял бесстрастный вид, но Перегрина, не осмеливавшегося сказать ни слова, пробрала дрожь.
– Это самое зловещее из всех деяний, с которыми мне доводилось иметь дело за последние годы, – продолжал Адам тем же ледяным тоном. – Более того, это дело рук очень опасных неофитов. Только тот, кто по высокомерию не боится достичь предела своих возможностей, мог решиться на этот ритуал призывания духа – особенно учитывая, кого он пытался подчинить своей воле.
Перегрин наконец набрался храбрости бросить на мумифицированное тело более внимательный взгляд, хотя дрожь не унималась, словно его спины касались ледяные пальцы.
– Кто… – выдавил он из себя шепот, – кто это тогда?
Адам не ответил. Лицо его оставалось сосредоточенным и замкнутым, словно он проигрывал в уме возможные решения сложной задачи. Губы Маклеода кривились в улыбке, начисто лишенной веселья.
– Надо было лучше учиться в школе, парень. Мелроузское аббатство славится как место погребения чародея Майкла Скотта.
Перегрин зажмурился.
– Майкла Скотта?
Подобное невежество возмутило даже Адама.
– Вот именно. Самого знаменитого мага Шотландии, – объяснил он Перегрину. – Это был человек многих талантов: философ, алхимик, врач, демонолог – не говоря уже о том, что он одно время служил придворным астрологом императора Священной Римской империи Фридриха Второго. Уже благодаря одному образованию его можно считать едва ли не самым ярким адептом двенадцатого века.
– Двенадцатого века! – Перегрин не верил своим ушам. – Но ведь это было семь… нет, восемь веков назад! От него не могло остаться ничего, кроме горстки праха!
– Не обязательно. – Адам снова перевел взгляд своих темных глаз на предмет спора. – Не говоря уже о том, что местные условия захоронения порой приводят к необычайной сохранности и даже к мумифицированию тел, вы могли бы и вспомнить из истории христианства, что тела святых и столпов церкви часто сопротивлялись разложению. Собственно, этот факт давно уже признан как посмертное проявление духовного потенциала личности. Скотт был чародеем, обладавшим чрезвычайно высоким духовным потенциалом, – это вполне может объяснить такую сохранность его останков.