Ротманн поднялся и стал прохаживаться между двух кроватей.
— А почему вы всё решили рассказать, господин Фальц? Ведь вас даже ни в чем официально не обвинили.
— Просто я понял, что снова мне уже не выпутаться, — голос его задрожал. — С каждым днем пребываний здесь, в ледяной кирпичной коробке, я чувствую, как мои легкие отказываются работать. Первые признаки туберкулеза я ощутил еще в Дахау. Но, главное, два дня назад я вдруг ненадолго потерял сознание. Это была остановка сердца, по сути — короткая смерть. Я это понял. Потом мое сердце заработало вновь, и мне стало совершенно ясно, для чего судьба дарит мне еще несколько дней жизни. Я должен рассказать перед смертью о тайне копии. Я просто не имею права унести ее с собой в могилу. Ведь речь идет о подделке святыни. Желая спасти себя, я пошел на это преступление и погубил свою душу.
— А что мне делать с вашей тайной? Вы подумали о моей душе? — спросил вдруг Ротманн.
В это время дверь приоткрылась, и в комнату заглянул комендант «Каменного цветка».
— Приехал врач. Он говорит, что у него мало времени.
— Да, конечно.
Ротманн вышел в коридор и, посторонившись, пропустил в дверь морского офицера с золотым «эскулапом» на жгутах узких серебристых погон и чемоданчиком в руках. Оставшись с Ротманном в коридоре, комендант предложил закурить и они начали разминать слежавшиеся сигареты. В это время дверь снова отворилась.
— Этот человек только что умер.
Не дождавшись ответа, врач приложил руку к золотому кантику козырька и быстро пошел по коридору. Было видно что ему неприятно оставаться здесь даже одну лишнюю минуту. Ротманн с комендантом, так и не успев зажечь спичку зашли в палату.
Герхард Майзингер, он же Зени Фальц, потомственный немецкий оружейник из Золингена, на котором оборвалась многовековая династия мастеров, лежал с широко открытыми глазами. Его исхудавшее лицо было спокойным и каким-то просветленным. Может быть, только что сбежавшая по левой щеке слеза способствовала такому впечатлению.
— Черт! — ругнулся комендант, стукнув кулаком по спинке кровати. — Ну я же говорил! Послушайте, Ротманн, что это за человек? Вы разобрались?
— Он попал сюда по ошибке. — Ротманн смотрел в уже высыхающие и теряющие блеск глаза оружейника. — И скорее всего, он был ни в чем не виновен.
Когда комендант вышел позвать охранников, чтобы вынести труп, Ротманн обратил внимание на лежащий на полу возле кровати небольшой предмет. Прямо над ним свешивалась рука покойника. Вероятно, из нее, когда врач проверял пульс, и выпала эта штука.
Ротманн поднял предмет. Это оказался железный брусок с неровной поверхностью. «Наверное, один из тех пробников, о которых рассказывал оружейник, — подумал Ротманн. — Может быть, он сохранил его в качестве талисмана». Вырвав из своего блокноталисток, он завернул в него железку.