В общем и целом — отрадное зрелище, хаотичное и в то же время красивое, лишь зеркала меня раздражают. Они решительно действуют мне на нервы. У меня был случай в Канаде, когда один художник смертельно обидел меня, предпочтя мне зеркало, и я это никогда не забуду.
Это случилось во время какого-то праздника в загородном доме моих друзей. Я сидела на земле, а рядом этот самый художник, который мне так нравился, что я сразу начала флиртовать с ним.
— Знаешь, — изрек он вдруг, — я чувствую силу твоего воздействия и охотно соблазнил бы тебя. Но если хочешь знать правду, женщины для меня — пройденный этап. Гораздо интересней делать это одному перед зеркалом. Сам себе партнер. Понимаешь?
Идиот, подумала я и тут же забыла об этом. Исключение. Чокнутый. Но вот я сижу здесь, спустя несколько лет, в ателье, нашпигованном зеркалами, и старая история никак не выходит у меня из головы.
К тому же к художникам я питаю давнюю слабость. Мне всегда хотелось вдохновлять кого-нибудь, став его музой. В мечтах я видела своего художника совершенно четко: стоящим перед мольбертом в убогой мастерской, полным вдохновения, устремленным ввысь. Если я правильно трактую все эти зеркала, то этот художник устремляется в своем ателье не вверх, а вниз. Да-да, не кисть держит он в руке, а кое-что совсем другое!
Бог ты мой, вот это разоблачения. Я утрачиваю одну иллюзию за другой.
Залпом выпиваю свой бокал. Но что это за странное вино? Какое-то острое, оно моментально ударяет мне в голову. Это — не обычное вино: оно слишком сладкое и слишком крепкое. Может, Фабрис отравил меня?
В этот момент открывается кухонная дверь. Спокойно, Офелия, не подавай виду.
— А вот и подкрепление, — довольно кричит хозяин и появляется, держа в одной руке поднос с хлебом, маслом, сыром и печеночным паштетом, а в другой — стеклянный кувшин с вином. Отшвырнув ногой черную подушку, он ставит угощение между нами на подставку.
— Что ты добавил в вино? — спрашиваю я невзначай, без малейшей дрожи в голосе.
— Клубничный ликер. Вкусно, правда?
— Вкусно, но довольно крепко.
— Конечно. Это аперитив! Во Франции так принято. Дай мне свой бокал. Вот, теперь бордо. Моя домашняя марка. За твое здоровье! — Он пьет, глядя мне глубоко в глаза. — А теперь поешь. Тебе надо закусить. Ты уже пять часов ничего не ела!
— Откуда ты знаешь?
— Ровно в два ты выпила на площади Тертр маленькую чашечку кофе и потом разжевала два кусочка сахара. С тех пор ты постишься.
Я растрогана.
— Ты наблюдал за мной все это время?
Он кивает и намазывает мне хлеб маслом.
— Сыр или паштет?