Да-да! Я ему полностью доверяла. Его рукам, его губам, его сердцу и, разумеется, его лучшей части, принесшей мне так много радости. Его фаллос был потрясающе красив, довольно длинный, пропорциональный, розовый и здоровый. Ни один врач не нашел бы в нем ни одного изъяна. Если оттянуть кожу, все было таким же гладким и аппетитным.
Хотя мне не доставало техники (этому я научилась только в Париже, где же еще!), но я целовала его член часами, надеясь довести до оргазма. Однако у англичан другие нравы!
— Ты сведешь меня с ума! — простонал Трис и увлек меня наверх. — Перестань, Офелия! Я не хочу этого!
— Но почему?
— Ты это делаешь неохотно.
— Нет! Нет! Пусти меня. Пожалуйста!
Но он удержал меня и не дал себя переубедить. И вообще он становился все задумчивей.
— Офелия, — сказал он в наш последний совместный день, — я не знаю, что будет дальше. Я никого еще не любил так долго и часто, как тебя. Я даже не предполагал, что можно так долго оставаться в женщине. Два часа подряд! Безумие! — Он взял мои руки и покрыл их поцелуями. — Я люблю тебя! Честное слово! Но ты имеешь на меня такое влияние, что вынимаешь душу. Знаешь, мне становится просто жутко! Я могу лежать здесь в полном изнеможении, абсолютно без сил, с больной спиной — но в тот момент, когда ты входишь в дверь, я опять готов. Я могу снова — даже против своей воли! — Он выпустил мои руки и остановил на мне долгий взгляд. — Мне это мешает! Я не сексуальный маньяк. Мне достаточно два раза в неделю. Но трижды в день? Это не нормально! Мне становится боязно. И при этом ничего более прекрасного и я не испытывал в жизни!
— Почему же ты тогда боишься? Этого я не понимаю.
— Ты обладаешь властью надо мной.
— А ты надо мной. Я испытываю то же, что и ты.
— Только сейчас. Ты влюблена впервые. Все внове. У меня больше опыта, чем у тебя. Я обычный. Я это знаю. Ты — исключение, сокровище мое. Самое лучшее, о чем может мечтать мужчина.
— Ты это серьезно?
— Абсолютно серьезно! — Тристрам кивнул, задумчиво помолчал. Потом неожиданно поцеловал меня. — Во всяком случае, ты лучшее средство от импотенции. Я счастлив, что нашел тебя.
— Сколько женщин было у тебя? Десять? Двадцать? Больше?
(Трис был у меня седьмым, и я ему об этом сказала!)
Но истинный британец остается тактичным и в постели. Трис начал зевать.
— Не так уж и много, — обронил он вскользь. — Ничего стоящего. Так, что может попасться в Лондоне. — Он положил на меня руку и закрыл глаза.
Я выпрямилась. Спрошу его то, что меня уже давно мучает.
— Тристрам, ты же знаешь поговорку: «Ночью все кошки серы». Это действительно так? Мужчина испытывает то же самое со всеми женщинами?