А так все напрасно. Все эти роскошные декорации, дорогие ткани зеленого, розового и цвета слоновой кости, шелковые простыни, шикарные покрывала — все это не нужно, о кровати у меня останутся плохие воспоминания.
И опять я представляю себе обратную картину. Заводили бы мужчины с такой охотой шашни на стороне, если бы мы, женщины, были в любой момент готовы задрать юбки — но только для того, чтобы нас целовали там внизу, пока нам не надоест? Если бы мы достигали оргазма через две минуты любви, переворачивались сразу на бок — «тебе было хорошо, дорогой?!» — и тихо засыпали, в то время как он лежит рядом со своим набрякшим, пульсирующим членом и не знает, как выдержать ночь?
Как бы они реагировали, если бы это случалось два-три раза в неделю или, как у Нури, шесть раз один за другим в один вечер? Одно знаю твердо: вскоре мужчины были бы самым сдержанным полом. И их надо было бы задабривать деньгами и подарками, прежде чем они последуют за женщиной в спальню, или к алтарю, или на кровать с балдахином в благородный отель «Риц»!
Тут мои мысли резко прерываются.
Вдруг раздается яростный стук в дверь. И тут начинается жуткий бедлам!
Дело принимает такой оборот, который не могла вообразить самая безудержная фантазия! Только в Париже может случиться подобное. И лишь свою интуицию я должка благодарить за то, что на следующий день мое фото не появляется во всех скандальных газетах Франции.
Но не буду забегать вперед.
В дверь продолжают оглушительно и неистово барабанить, в знаменитую дверь под номером 101, за которой находится самый роскошный люкс во всех фешенебельном отеле. И история идет своим чередом.
Стук не прекращается. Становится еще громче и, наконец, пробуждает Реджинальдо Риверу из его тяжелого алкогольного забытья.
— Что случилось? — спрашивает он по-английски.
— Кто-то хочет войти!
— Что? Как? О Господи! — Он впадает в панику, выскакивает из постели, раздвигает шторы и распахивает окно. Уже половина пятого? Я совершенно забыл — в полпятого у меня встреча с директрисой программы Полидора.
Он смотрит на меня с высоты своего роста, страстно желая, чтобы я растворилась в воздухе.
— Речь идет о записи на пластинку «Марино Фальери» в Марселе. Очень важное дело. Чрезвычайно важное!
— Я спрячусь в ванной, — успокаиваю я его.
— Да-да! Хорошая идея. А то она знает мою жену!
Опять раздается стук, с еще большим напором.
— Она точно знает, что я здесь! — Ривера хватает трусы и рубашку, несется в салон и захлопывает за собой дверь. — Иду, дорогая моя, — кричит он на своем ужасном французском, — потерпите еще секундочку. Сейчас я в вашем распоряжении!