— Что ты имеешь в виду?
— А то, что из дымохода в этом самом Доме на канале, вывалилась старая оборванная кукла… детская кукла. Она пролежала там очень и очень долго и вся покрылась сажей и мусором.
— Жаль, что ее у нас нет, — сказал Томми.
— Она у меня, — с триумфом заявила Таппенс.
— Ты забрала ее с собой?
— Да. Она меня напугала, ты знаешь, И я решила забрать ее и осмотреть, она ведь никому была не нужна. Я полагаю, супруги Перри сразу бы выбросили ее в мусорное ведро. Она у меня здесь.
Таппенс встала с кушетки, прошла к своему чемодану, порылась в нем и вытащила что-то, завернутое в газету.
— Вот, Томми, посмотри.
С некоторым любопытством Томми развернул газету и вытащил то, что осталось от детской куклы. Вялые ручки и ножки безвольно висели, выцветшие фестоны при его прикосновении посыпались с одежды. Корпус, казалось, сделан из очень тонкой замши, некогда плотно набитой опилками, а теперь проседавшей, потому что тут и там опилки повысыпались. Пока Томми держал куклу в руках, а обращался он с нею очень осторожно, на тельце вдруг образовалась большая ранка, из которой высыпалось немного опилок, а вместе с ними маленькие камешки, которые покатились по полу. Томми принялся подбирать их.
— Боже милостивый, — сказал он себе под нос. — Боже милостивый.
— Как странно, — произнесла Таппенс, — кукла набита камешками. Как ты думаешь, это из дымохода? Отвалился гипс или что-нибудь такое?
— Нет, — ответил Томми. — Эти камешки были внутри корпуса.
Он их уже старательно подобрал, потыкал пальцем в каркас куклы, и оттуда вывалилось еще несколько штук. Он отнес их к окну и повертел в руках. Таппенс наблюдала за ним понимающим взором.
— Странно — набить куклу камешками.
— Ну это не совсем обычные камешки, — ответил Томми. — Для этого, мне представляется, была особая причина.
— Что ты хочешь сказать?
— Взгляни на них. Потрогай руками.
Таппенс с удивлением взяла несколько штук с его ладони.
— Это не что иное, как камешки, — сказала она. — Некоторые довольно крупные, другие маленькие. Почему ты так возбудился?
— Потому что, Таппенс, я начинаю кое-что понимать! Это не камешки, дорогая моя девочка, это бриллианты!
15. Вечер в доме приходского священника
I
— Бриллианты?! — Таппенс так и ахнула. Переводя взгляд с мужа на камешки, которые она держала все еще в руке, она спросила:
— Эти запыленные вещицы — бриллианты? Томми кивнул.
— Теперь все начинает обретать смысл, понимаешь, Таппенс. Все увязывается. Дом на канале. Картина. Вот погоди, дай об этой кукле услышать Айвору Смиту. Он уже приготовил для тебя букет, Таппенс…