— Почему довольна?
— Ну, в моем-то возрасте, — сказала Таппенс, — да еще если учесть мою чопорную, респектабельную и слегка скучную внешность, приятно думать, что меня могут принять за растленную женщину, этакую роковую секс-бомбу.
— Дурочка, — сказал Томми, любовно ущипнув ее за руку. — А с кем ты развлекалась? Она показалась мне весьма милой старушкой.
— Она и впрямь очень мила, — сказала Таппенс. — Славная старушка, но, я думаю, к сожалению, совершенно чокнутая.
— Чокнутая?
— Да. Похоже, думает, что за камином находится какой-то мертвый ребенок или что-то в этом роде. Она спросила, не мое ли это бедное дитя.
— Довольно неприятно, — заметил Томми. — Наверное, тут есть люди, которые слегка не в себе, наряду со старушками, единственная болезнь которых — возраст. И все же она показалась мне славной.
— О да, она была мила, — сказала Таппенс. — Мила и радушна. Интересно, что ей мерещится и почему?
Неожиданно снова появилась мисс Паккард.
— До свидания, миссис Бересфорд. Надеюсь, вам подали кофе?
— О да, подали, спасибо.
— По-моему, очень мило, что вы приехали, — сказала мисс Паккард. Повернувшись к Томми, она добавила:
— И я знаю, что мисс Фэншо получила большое удовольствие от вашего визита. Мне жаль, что она нагрубила вашей жене.
— По-моему, это доставило ей большое удовольствие, — отозвалась Таппенс.
— Да, вы совершенно правы. Она и впрямь любит грубить людям. К сожалению, у нее это здорово получается.
— И поэтому она упражняется в этом искусстве при любой возможности, — подбросил Томми.
— Вы оба все так хорошо понимаете, — одобрительно заметила мисс Паккард.
— Та старушка, с которой я беседовала, — спросила Таппенс, — она, по-моему, назвалась миссис Ланкастер?
— О да, миссис Ланкастер. Мы все ее очень любим.
— Она… она немного странная?
— Ну, у нее есть причуды, — снисходительно сказала мисс Паккард. — У нас тут несколько человек с причудами. Совершенно безобидные. Но… ну такие уж они. То, что им мерещится, произошло с ними. Или с другими людьми. Мы стараемся не обращать внимания, не поощрять их. Просто относиться к этому спокойно. Я, право, думаю, что они лишь тренируют свое воображение. Некая фантазия, знаете ли, в которой нравится пребывать. Нечто возбуждающее, или нечто грустное и трагическое. Что именно, не имеет значения. Но никакой мании преследования, слава богу. Это было бы уж совсем никуда.
— Ну, дело сделано, — со вздохом сказал Томми, сев в машину. — Теперь мы избавились от необходимости приезжать сюда по крайней мере на полгода.
Но через полгода им ехать не пришлось, так как три недели спустя тетушка Ада отошла во сне.