Джаред почувствовал болезненный укол. Ее явно вдохновляла беседа с мужчинами.
Итак, это ревность, решил он с долей удивления. Весьма неприятное ощущение.
Джаред постарался подойти к вопросу философски. В конце концов, человек, направивший свои чувства в плавание по волнам страсти, без сомнения, обречен на то, чтобы познать и все опасные стороны безрассудного путешествия.
— Вон она идет. — Итон от нетерпения подпрыгивал на сиденье. — Вы думаете, она захочет мороженого?
— Не имею представления. Спроси у нее сам. — Джаред наклонился вперед и рывком распахнул дверь кэба. Он с одобрением отметил, как Роберт оттачивает свои манеры, галантно подсаживая Олимпию в экипаж.
— Благодарю тебя, Роберт. — Олимпия расположилась рядом с Джаредом. Ее глаза блеснули ему улыбкой из-под толей легкой соломенной шляпки. — Надеюсь, что вы все прекрасно провели утро.
— Мы запускали воздушного змея в парке, — подтвердил Итон. — Чудесное развлечение.
— Не хотите ли вы приятного, холодного мороженого, тетя Олимпия? — спросил изобретательный Хью. — По-моему, в такой теплый день будет очень неплохо его отведать.
— — Мороженого? — Внимание Олимпии моментально переключилось на Хью, она улыбнулась ему:
— Что ж, звучит весьма заманчиво. В лекционном зале было слишком жарко.
Все с надеждой посмотрели на Джареда.
— Я вижу, что здесь достигнут консенсус, — засмеялся он.
Джаред поднял люк на крыше экипажа и приказал кучеру отвезти их в ближайший солидный» магазин, торгующий мороженым.
— Я так взволнована тем, что сегодня узнала, — сказала Олимпия, когда Джаред вновь устроился на сиденье. — Не могу дождаться момента, когда продолжу изучение дневника.
— Ну-ну, — тихо произнес Джаред с тщательно отработанным выражением вежливой скуки.
«Проклятый дневник! Провались он пропадом», — подумал он. Единственное, что его по-настоящему интересовало, — насколько Олимпии понравились ее новоявленные друзья.
Джареду так и не удалось выслушать подробный рассказ до самого позднего вечера, поскольку Хью и Роберт болтали без умолку о своих похождениях в Лондоне. Впрочем, это его не беспокоило. Когда миссис Берд удалится в свои покои, а мальчики окажутся в постелях, останется достаточно времени, чтобы разузнать о событиях дня во всех подробностях.
Жесточайшую муку поздних вечеров, проводимых взаперти наедине с Олимпией, уравновешивало лишь предвкушение того, чем все это в конце концов закончится. Он надеялся, что Олимпия не сумеет долго сопротивляться искрам чувственного напряжения, постоянно проскакивавшим между ними. По крайней мере на свой счет Джаред не сомневался; он не выдержит.