— Но это же всего-навсего цветок, Клара! Как могла ты почувствовать угрозу в столь перинном жесте!
— Это трудно передать словами… Что-то в его манере перебирать лепестки не на шутку встревожило меня, — не оборачиваясь, откликнулась Клара. Взор ее был устремлен в бескрайнее море, залитое серебристым лунным сиянием. — Он ясно давал мне понять, что может быть как кротким, так и опасным, — и все зависит только от меня.
— Неужели ты всерьез веришь в это? — изумленно спросила Джоанна.
— Я верю в то, что сэр Гарет создал себе весьма скверную репутацию и не прочь воспользоваться ею для достижения своих целей. Я уже сказала тебе — он весьма практичный человек! Если Викмерский Дьявол все-таки решил стать господином этой земли, пусть зарубит себе на носу: мы здесь привыкли жить по другим законам. Я не потерплю насилия на своей земле!
— Но, Клара, насилие в крови у этого человека! Для него разрешать мечом любые сложные вопросы так же естественно, как дышать!
— Разумеется, в случае необходимости он будет пользоваться именно этим оружием, — задумчиво протянула Клара. — Но я все-таки сомневаюсь, что ему по душе грубое насилие… По крайней мере, меня он убеждал в обратном. Надеюсь, жестокость была всего лишь необходимым орудием для сэра Гарета. Помяни мое слово, Джоанна, если сегодняшняя ночь пройдет без кровопролития, значит, я не ошиблась в выборе.
Через два часа после описываемых событий Ульрих, облегченно вздохнув, заметил с усмешкой:
— Прими мои поздравления. Ты прекрасно справился с первой задачей в качестве лорда Желания.
— Благодарю.
— Признаться, я сильно сомневался в том, что мы переживем этот вечер без небольшого кровопускания. Но ты только лишний раз доказал, что мозги тебе служат ничуть не хуже, чем Окно в Преисподнюю.
— Мои мозги здесь совершенно ни при чем. Мне не составило большого труда уговорить Николаса и его людей напиться до полного беспамятства. Ты же видел, что, когда госпожа моя выходила из зала, ее сиабернские гости были уже на полпути к этому счастливому концу. — Гарет в каком-то непривычном волнении мерил шагами комнату. — Ты оставил в зале стражу?
— Да. Если кто-нибудь из людей Николаса пробудится до рассвета, ему сразу же поднесут чашу с вином.
— А как сам Николас?
— Спит как новорожденный младенец. Бедняга! Он ведь так хотел доказать, что сможет выпить втрое больше тебя! — хмыкнул Ульрих. — К слову об этом бескровном поединке, я хотел бы задать тебе один вопрос.
— Слушаю.
— Что ты делал со всем этим вином, которое якобы пил с гостями?
— Я выливал его под стол, как только Николас отворачивался.