Ифигиния хотела ответить, но обнаружила, что у нее куда-то пропал голос. Уткнувшись пылающим лицом в плечо Маркуса, она отрицательно покачала головой.
— Нет? Значит, покойному мистеру Брайту не удавалось так разбудить в вас страсть?
Не смея поднять головы, Ифигиния снова яростно затрясла головой:
— Нет…
Маркус медленно проник между нежными створками женственной плоти.
— А ваши предыдущие любовники? Им тоже быстро удавалось сделать вас такой горячей, такой влажной?
Ифигиния уже не владела собой. Пальцы ее так глубоко вонзились в плечи Маркуса, что, наверное, проткнули дыры в дорогой ткани фрака.
— А, Ифигиния? — Он коснулся невероятно чувственного местечка.
— Нет! — тихо взвизгнула она. — Нет, милорд. Право же, нет…
— Их было много?
Она едва могла соображать…
— Много чего?
О Боже, что делали там его пальцы! Они ласкали, они нежно тянули, они кружились вокруг источника блаженства. Казалось, все меж ее бедер сплелось в тугой сладостный узел.
— Много ли было у вас любовников после кончины супруга? — Маркус чуть-чуть продвинулся в горячую глубину.
— Нет! О нет!
— Поэтому-то вы такая уютная. — Он нежно попробовал ее пальцем. — Такая узкая. Пожалуй, вы сожмете меня теснее, чем пара новых бриджей.
Ифигиния понимала, что, если бы Маркус не поддерживал ее, не прижимал к мраморной статуе, она просто стекла бы на пол, словно вылепленная из расплавленного воска.
— Боже милосердный, — прошептала она.
Никогда в жизни она не вела себя столь безнравственно, столь чувственно-самозабвенно. Она была уже готова безоговорочно капитулировать перед неуправляемой артистической чувственностью, которую, по всеобщему убеждению, унаследовала от родителей.
В Дипфорде Ифигинии то и дело приходилось выслушивать предупреждения — подобные же инстинкты у нее в крови, ей следует постоянно подавлять их, постоянно держать себя в руках. Но до встречи с Маркусом она, к своему глубокому разочарованию, не обнаруживала в себе ни малейшего проявления этих самых весьма любопытных инстинктов, которые ей следует безжалостно подавлять.
— Я рад, что у вас не было длинной вереницы любовников после смерти супруга. — Маркус сжал зубами мочку ее уха. — Мне не нужны неопытные девицы, но в остальном я предпочитаю женщин, разборчивых в выборе своих любовников.
— Я очень разборчива, сэр.
— Что-то подсказывает мне, что покойный мистер Брайт был не слишком требователен к вам в любовных делах.
— Ах нет! — шепнула Ифигиния, не в силах вздохнуть — пальцы Маркуса ласкали ее все быстрее и быстрее. — Нет, он не был… Он был… он был очень деликатным джентльменом.