— Прекрасно помню.
— Оно родилось вон у того маленького пруда, — гордо сказала она. — Может, вы припомните строчку-другую?
Достаточно было взглянуть в ее полные надежды зеленые глаза, и Саймон принялся отчаянно рыться в памяти, пытаясь отыскать милое, но в общем ничем не примечательное стихотвореньице, которое она бережно вложила в одно из своих последних писем. Он испытал громадное облегчение, когда его превосходная память поспешила ему на выручку. Он попробовал воспроизвести первые строки:
Здесь, у пруда, где капли солнца
Играют в светлой глубине,
Так сладостно мне было молча
Мечтать в манящей тишине.
— Вы вспомнили!.. — Эмили, казалось, затрепетала от счастья, словно он осыпал ее золотом. Потом она покраснела и доверительно прибавила:
— Я понимаю, мне нужно еще поработать над ним. «Солнца — молча»… По-моему, слишком вольная рифма, вы не находите?
— Ну, как сказать… — осторожно начал Саймон.
— Но сейчас это не имеет значения, — пылко заявила она. — Я работаю над большим произведением, и пройдет некоторое время, прежде чем я смогу вернуться к «Строкам, рожденным в летний день на берегу пруда».
— Над большим произведением? — Саймон понял, что беседа принимает несколько иное направление, чем ему хотелось бы.
— Да, я назвала его «Таинственная леди». Длинная эпическая поэма с приключениями и пылкой любовью, в духе Байрона. — Она застенчиво взглянула на него. — Вы единственный, кроме членов нашего литературного общества, милорд, кому я поведала о ней.
— Я польщен, — медленно произнес Саймон. — Приключения и пылкая любовь, вот как?
— О да. Это будет история про молодую женщину с волосами, как пламя заката, которая отправляется на поиски пропавшего возлюбленного. Они должны были пожениться, понимаете? Но ее семья отвергла его и запретила им встречаться. Ему пришлось уехать. Но перед отъездом он подарил ей кольцо и поклялся, что вернется за ней и они обвенчаются вопреки воле ее родных.
— Но что-то помешало его планам?
— Да. Он не вернулся, и героиня понимает, что он попал в беду и отчаянно нуждается в ней.
— И как же она узнала об этом? — спросил Саймон.
— Они с героем так близки, так тесно связаны своим чистым и благородным чувством, что между ними возникает связь более высокого порядка. Она просто знает, что он попал в беду. Она покидает дом и отправляется на поиски любимого.
— Довольно рискованная затея. А если он просто воспользовался неодобрением родителей как предлогом, чтобы от нее отделаться? Или она ему надоела, и благодаря тому, что родители вышвырнули его вон, у него появилась возможность пристойно выйти из той неловкой ситуации, в которую он угодил… — Не успев договорить, Саймон готов был дать себе пинка. Смятенного лица Эмили оказалось достаточно, чтобы в нем зашевелились последние крупицы совести.