Граф быстро повернулся к другу и устремил на него пытливый взгляд.
— Ого! уж загорелось! А ты еще всегда упрекаешь меня, что я вспыхиваю, как порох, — сказал он насмешливо. — Но я советую тебе быть осторожней. Это рыжая особа, которую ты находишь такой красивой, чрезвычайно таинственна и в ней есть что-то неприятное, вот посмотришь.
— Я знаю, что она красива так, что может свести с ума. И если бы ты видел ее такой, как видел ее сейчас я, с лихорадочным блеском черных глаз и распущенными золотистыми волосами, которые, как царская мантия, покрывали ее всю, как знать, быть может и ты воспламенился бы, как я, — сказал Фолькмар, запуская обе руки в свои густые темные волосы. — Сознаюсь, что на этот раз твое отвращение к рыжим мне приятно, по крайней мере, ты не будешь моим конкурентом.
— О нет, нет, с моей стороны тебе нечего бояться; я никогда не буду твоим конкурентом в твоих брачных намерениях, — отвечал Танкред, смеясь. Но Фолькмар не заметил, что смех его был принужденный и горькая улыбка скользила на его губах.
На следующий день Элеонора, уезжая в город за покупками, поднялась к своей компаньонке. Она хотела посоветовать ей беречь себя и хорошенько отдохнуть и вместе с тем просить ее присмотреть за маленьким Лотером.
— Оставьте сегодня всякую работу: доктор так просил, чтобы вы отдохнули; и в силу участия, которое вы ему внушили, он сделал бы мне сцену, если б узнал, что не исполняют его приказаний, — сказала, смеясь, Элеонора.
— Ах, доктора всегда преувеличивают. Я чувствую себя вполне хорошо; и если займусь рисованием, это меня развлечет, — отвечала, улыбаясь, Лилия. — Только потрудитесь, баронесса, выбрать, что вы желаете для медальонов: эти группы Ватто, или эти пейзажи, или в последовательном порядке ряд сцен из истории Психеи, например, или же из волшебной сказки, или из басни…
— Ах, вот хорошая идея! Изобразите басню, или арабскую сказку. Это будет очень оригинально. Сюжет выберите сами; я знаю, что у вас вкус хорош.
Возвращаясь к тому, что ее более интересовало, баронесса опять стала говорить о Фолькмаре; рассказывала о его успехах в обществе, о его материальном обеспечении и лукаво советовала молодой девушке не пренебрегать такой блестящей победой.
— Доктор, кажется, слишком легко воспламеняется и, следовательно, способен лишь на мимолетную вспышку; так что гораздо благоразумней не основывать никаких надежд на этой минутной победе.
— Ну нет, вы ошибаетесь, считая Фолькмара ветреным. Хотя он и друг Танкреда, он очень серьезный и основательный человек. Но кстати, не правда ли, он замечательно красив?