— Почему бы и нет? — одобрительно улыбнулась Джиджи.
— Дэвид, надень галстук и пиджак, — велел Байрон.
— Он тоже пойдет? — недовольно фыркнула Джиджи.
Дэвид не обращал на нее внимания. Он разыскивал очки в массивной роговой оправе, которые обронил во время возни, и безуспешно пытался пригладить слишком длинные русые волосы, которые в сочетании с клювообразным носом делали его похожим на немного неряшливого, но симпатичного орленка.
— Естественно, — ответил Арчи.
— Он схватил меня. Я никому не позволяю такого обращения.
— Я был вынужден так поступить, — отозвался Дэвид, с облегчением водружая очки на нос. — Вы как-никак член моей команды.
— Член вашей команды? — гневно воскликнула Джиджи и спрыгнула со стола. Все, хватит с нее!
— Вы с Дэвидом составите новую творческую бригаду по рекламе «Индиго Сиз», — сказал Арчи. — Неужели он ничего тебе не сказал?
— Дэвид — наш лучший художник, — буркнул Байрон и добавил: — После меня.
— Он не сказал об этом ни слова! — зло бросила Джиджи. — Он задавал мне вопросы, на которые незнакомым людям не отвечают!
— Иногда юный Дэвид Мелвилл бывает не прав, — добродушно согласился Арчи.
— Я пошел за пиджаком, встретимся в вестибюле, — сказал Дэвид и вышел из кабинета.
Когда оживленная компания была уже у дверей, в приемную вошла какая-то женщина.
— Что здесь происходит? — спросила она.
— Виктория! Мы ждали тебя только завтра! — воскликнул Арчи. — Джиджи, в аббревиатуре «ФРБ» это буква Ф. Виктория Фрост. Джиджи Орсини.
— Чем вызван этот массовый исход? — спросила Арчи Виктория Фрост, не удостоив Джиджи взглядом.
— Ленчем в «Куполе»! — возбужденно ответил Рурк. — Пойдем с нами. У нас праздник.
Улыбка Джиджи тут же увяла. Там, откуда она пришла, во время знакомства люди здоровались, пожимали друг другу руки и смотрели в глаза. Даже улыбались. Точнее, улыбались всегда, потому что даже у тех, кто приветствует друг друга на поминальной службе, инстинктивно приподнимаются уголки рта. Хотя бы чуть-чуть. Однако безукоризненно правильное лицо Виктории Фрост осталось бесстрастным, если не считать удивленно приподнятых бровей.
— В самом деле? И что же мы празднуем? — холодно спросила она, наконец-то удостоив Джиджи короткого оценивающего и явно неодобрительного взгляда.
— Мой первый день на новой работе, — решительно ответила Джиджи. Не затем она выросла в доме Билли Айкхорн, чтобы позволять кому-то смотреть на себя сверху вниз. Даже Виктории Фрост, которая относилась к тем, кто одет менее элегантно, чем она, с высокомерием олимпийской чемпионки по гимнастике, привыкшей у всех судей получать только «десятки».