– Снимите.
Когда же Роуэн возразил ей, заявив, что он пришел сюда не для этого, она добавила:
– Пожалуйста.
Он сделал, как она просила, сняв карты аккуратно, и с таким видом, который ясно говорил о том, что он в эти глупости не верит. Она перевернула карту, которая оказалась сверху после манипуляций Роуэна и, внимательно изучив ее, снова перевела взгляд на него, провозгласив:
– Да, это вы и есть!
Несмотря на медленно вращающийся под потолком вентилятор, в комнате было ужасающе жарко. Жара и странные слова гадалки перенесли Роуэна в некий нереальный мир. На секунду все утратило реальность, показалось смутным и неясным, как будто время изменило свой ход или застыло на месте.
– Что вы имеете в виду, говоря подобные вещи? - спросил, наконец, Роуэн.
Микаэла ответила, продолжая тасовать карты, так, словно то, о чем она говорила, было самым обычным делом:
– Вы - тот, кого она ждала. И тут, словно что-то надломилось внутри Роуэна. Он нервно запустил пальцы в свою шевелюру:
– Скажете вы мне, наконец, что происходит, или нет?!
– Свершается правосудие, - спокойно ответила гадалка. Она сняла еще одну карту и, словно прочитав то, что было написано на ней, добавила: - Спасение истинно верующих.
Заметив, что Роуэн удивлен, женщина ласково улыбнулась, заставив его подумать, что она все-таки красива.
– Извините,- сказала она.- Кажется, вы ничего не понимаете.
– Да. Но я вообще мало, что понимаю в событиях последних трех недель.
Последняя фраза, по-видимому, привлекла ее внимание.
– Что произошло три недели назад?- спросила Микаэла.
– Я чуть не утонул.
– А-а-а,- протянула женщина, словно ей все стало ясно.- Три недели назад я вернула портрет.
– Знаю,- сказал Роуэн и попросил: - расскажите мне о нем.
Беседуя, она перебирала карты. Судя по всему, это было для нее так же привычно, как дыхание. Иногда Микаэла поглядывала на своего гостя.
– Портрет принадлежал моей прабабке. Он передавался из поколения в поколение, и существовала договоренность, что в один прекрасный день кто-то из нас вернет картину в особняк Ламартин. Моя бабка, а потом моя мать ждали знака, но его все не было. Потом ждала я… Три недели назад мне был дан знак… в картах… Они приказали мне вернуть портет.
– Почему?
– У карт не принято спрашивать. Роуэн перевел разговор на ту тему, которая интересовала его больше всего.
– Что вы знаете об изображенной там женщине?
– Об Энджелине? Роуэн кивнул.
– Я знаю лишь то, что я слышала. И то, о чем читала,
– А именно?
– К этой женщине были несправедливы.
– Кто? Гален Ламартин?
– Да. Гален Ламартин. Предмет вожделения каждой женщины в Новом Орлеане. Злобное орудие дьявола.