Нежно он подтянул ее к себе и перевернул на спину. Затем он стал ее целовать, его губы двигались по ее лицу, шее, затем опять впивались в ее рот, пока она совсем не лишилась дыхания. Все это время его рука сжимала и ласкала ее мягкие груди, его пальцы двигались вокруг ее сосков, пока они не затвердели, затем его рука скользнула у нее по животу и вошла в ее промежность. Она застыла, и Хэмптон издал странный смешок.
— Нет, дорогая, не закрывайся от меня!
Словно дразня, его пальцы раздвинули ее бедра, поглаживая их шелковистую мягкую поверхность, затем поползли вверх, лаская, пока не вошли в нее. В это время его рот лениво целовал ее грудь и живот, а его язык рисовал окружности на ее коже. Предательская теплота распространилась по всему ее телу, когда его губы и руки ласкали ее, и постепенно она расслабилась и предоставила себя его опытным ласкам.
Хэмптон перекатился и оказался наверху Кетрин, его вес вдавил ее в постель. Внезапно он вошел в нее всем мужским естеством, и она ощутила жгучую боль внизу живота. Она вскричала и попыталась выползти из-под него, но он твердо держал ее. Он пробормотал что-то неразборчивое ей в щеку, а затем втянул в себя ее рот в яростном поцелуе, и одновременно с этим внутри нее энергично задвигалась его крайняя плоть.
Боль была довольно сильной, и она опять вся сжалась, пытаясь сопротивляться. Наконец, он задергался и затем, резко обмякнув, затих, лежа на ней. Через несколько мгновений он уже целовал ее лицо и ласкал ее тело нежными, осторожными движениями. Кетрин закусила губу, пытаясь удержать слезы, но когда он скатился с нее, она ничего не могла с собой поделать и разрыдалась громкими рыданиями.
— Ну, ну, успокойся, малышка, — шептал он, держа ее в своих объятиях.
Он крепко прижал ее к себе, расправив ее волосы и утешительно погладил ее спину, нашептывая ей в ухо нежные слова. Совершенно необъяснимо для нее самой она приникла к нему и выплакалась у него на груди.
* * *
Наутро, когда Мэттью проснулся, Кетрин все еще находилась в его объятиях. Посмотрев на ее взъерошенные волосы, он улыбнулся. Прошлой ночью она сопротивлялась ему до конца — бранила его, дралась с ним, даже пыталась убить. А теперь она лежала, прильнув к нему, свернувшись клубочком, тихая и безобидная, как котенок. Он легонько провел рукой по ее волосам, а затем откинул одеяло, чтобы полюбоваться ею. Вновь ощутив, как в нем зашевелилось желание, он с неохотой отвернулся. Ему необходимо было вставать и приниматься за дела.
Кетрин проснулась от внезапного исчезновения тепла, исходившего от его тела. Какое-то мгновение она не могла припомнить, где она, но вскоре голова ее прояснилась, и эта ясность чуть было не заставила ее закричать. О, да, она вспомнила все очень хорошо! Она находилась в постели капитана мятежников, опозоренная, униженная, растоптанная. «Как жаль, что я не умерла», — подумала она. Неужели и брачное блаженство также отвратительно? Всегда так больно?