Санчес наблюдал за ней — она быстро оправилась. Как будто ничего не произошло. Хотя в нескольких километрах отсюда следственная группа только прибыла на место происшествия, а тело Кеши Беспалого, наверное, все еще не очертили мелом и, наверное, еще никто не закрыл ему глаза. Она оказалась великолепной актрисой. И существом гораздо более рассудочным — она контролировала свои эмоции. Что было совсем недурно, черт бы ее побрал!
Присутствующий в ней прагматический цинизм ночной бабочки только играл ей на руку. И она оказалась далеко не дура.
Санчес наблюдал за ней. Еще в автомобиле. Сначала прошел шок. Затем вернулись надежда и страх, неверие и готовность бороться за свою жизнь. Она тихо и приглушенно рыдала, и Санчес дал ей поплакать. Теперь уже было можно. Но — не долго. Санчес чуть пошевелил рукой, лежащей на руле, — она мгновенно умолкла. Черт, неплохо. Борется с собой, но уже пришла в норму. И уже немножко… играет. Вполне возможно, и неосознанно, хотя Санчес сомневался, что это так. Она нравилась ему все больше: на мгновение отвернешься — перегрызет горло. Хорошая глина. Скорее всего Санчес не ошибся. Он — подлинный скульптор и вылепит из нее то, что надо. Как там звали этого сукина сына? Пигмалион? Май фер леди… Очень неплохо.
Уже в ресторане Санчес убедился, что он действительно не ошибся.
Присутствовало что-то в ее голосе и в ее огромных, чуть влажных глазах. Да, великолепная актриса, но не только… У этой девочки есть зубки. Санчес все про это знает, сам такой. Что ж, тем крепче будет держаться на крючке. Это наша беда, сестренка, мы здорово подсаживаемся на крючок, только в нашем с тобой случае рыбаки — чаще всего мы сами.
Санчес мягко улыбнулся, его карие глаза светились теплом.
— Я знал много красивых женщин, — сказал он, — но такая, как ты, есть только одна.
— Я не хочу ничего о ней слышать, — произнесла кокетливо, воспринимая сказанное как лишь неожиданный и запоздалый комплимент.
Санчес улыбался:
— Тебе придется узнать о ней очень много.
— Это что, твоя любовница? — с несколько неуместной профессиональной веселостью спросила она. — Решил сделать меня похожей на нее? Даже не узнав, что умею я?
Санчес продолжал улыбаться, но в его взгляде вдруг мелькнула какая-то темная молния.
— Не играй со мной, — сказал Санчес, — это не входит в условия нашего договора. А ведь я положился на тебя, если помнишь.
Она моментально перестала улыбаться. Краска отхлынула от ее щек — именно этими словами он говорил с ней там, у «Поплавка».
— Как скажете, — тихо проговорила она. — Конечно, помню. Я…