Вика передернула плечами:
— Да уж. Как в фильме «Чужие». Коконы.
Он рассмеялся:
— Вроде того.
— Да еще она сжирает своего… кавалера. Хороша вдова!
— Видите, феминистки могли бы сделать ее своей эмблемой.
— При чем тут бедная рыбка? Она поступает так согласно своей природе.
А за феминисток говорить не берусь.
— И здесь вы правы. — Он рассмеялся. — Я слышал, что нечто подобное водится на Карибских островах. Не феминистки — рыбка. И используется в культе вуду. Знаете — зомби?
Он скорчил страшную гримасу — зомби…
— Знаю. — Вика кивнула и тоже рассмеялась.
— Но наверняка об этом ничего сказать не могу. А вот то, что это совершенно лучшее в мире заживляющее, — точно. Невероятно, но факт: татуировка заживает через пару часов. Кстати, вытяжка из слизи Радужной вдовы была известна в Полинезии. В частности, татуировщикам маори. У них эта рыбка считается священной. Знают о ней и японские якудзо, для них нательная живопись — тончайший кастовый ритуал, частично уходящий в мифологию. Как и все в этой удивительной стране, познавшей Смысл Символа.
— Как вы это… красиво сказали…
— Напротив. Я лишь рассказал о том, что есть. Другое дело, что это на самом деле очень красиво.
— Это использовалось в… боях?
— Наверное. Тайной владели лишь жрецы. И художники. Хотя в гармоничном мире между ними скорее всего не существовало различий.
— Это… так все интересно.
— Древние знали многое. Вернее, они знали. А мы — лишь слабые всплески воспоминаний. Татуировка — очень древнее искусство. Кстати, настоящие мастера не пользуются современными машинками. Иглы, бамбуковые палочки…
— Я бы… я бы, наверное, сделала себе татуировку, — неожиданно сказала Вика.
Он с любопытством посмотрел на нее. Откинул со лба свои длинные волосы, посеребренные сединой.
— К сожалению, я сейчас не делаю татуировок.
— Ой, что вы, — вскинулась Вика, — я вовсе не об этом. И потом, — она опустила глаза и смотрела на пепельницу, где уже лежал окурок от ее сигарильо, — я знаю, что вы не делаете татуировки. Я прочитала о вас большую статью. В журнале. Нет, я, наверное, найду здесь художника, вон Леха пьет с ними пиво.
Он все еще с любопытством глядел на нее, в уголках его глаз горел лукавый огонек.
— Ваш муж — очень симпатичный человек.
— Спасибо. — Она улыбнулась и подняла голову. Что-то удивительное и неуловимое появилось в ее чуть влажных глазах. — Это действительно так.
Ресницы задрожали, и она снова вполоборота опустила голову, чуть-чуть, совсем незаметно зардевшись. Всего лишь одно мгновение, а потом перед ним опять была веселая и заинтересованная собеседница, но ему почему-то вспомнился прочитанный как-то рассказ русского писателя (страна Толстого, страна Достоевского), который назывался «Легкое дыхание». Бунин, так его вроде бы звали…