— Доктор, — позвала Вика, и ему снова пришлось нарисовать на своем лице терпеливую улыбку, — я забыла… как называется эта… эта самая клятва, которую дают врачи?
Он обернулся. На какое-то короткое мгновение улыбка его поблекла. Но лишь на короткое мгновение. Вика лучезарно улыбалась:
— Вот эта вот клятва… По имени какого-то грека…
— Клятва Гиппократа, — подсказал доктор.
— Точно! А я вот… видите… А что значит его фамилия? Или это имя?
Доктор смотрел на нее. Но улыбались теперь лишь его губы. Он проговорил:
— Неожиданный вопрос. Гиппократ… Гиппо — это лошадь, кратос — власть… Думаю — власть коней. Или, наоборот, властвующий над конями.
Укротитель коней, наверное.
— Как нам больше понравится? — спросила Вика, зевнув.
Ее голос словно начал отлетать, и она счастливо прикрыла глаза.
— Наверное, так.
— Как больше понравится… До свидания, доктор.
— Поспите. Всего вам доброго.
И он ушел, почти бесшумно затворив за собой дверь.
В этот день, когда приходил лечащий врач, Вика окончательно утвердилась в некоторых выводах. Все они не стали для нее неожиданным открытием. Но теперь кое-что Вика знала наверняка.
Она находится вовсе не в клинике.
Нарозин — великолепное болеутоляющее. Это болеутоляющее не просто чревато привыканием. Вика прилично подсела на нарозин.
И еще: она в беде. С ней происходит что-то плохое. Что-то очень плохое.
Телеграфистку, обслуживающую платную факсимильную связь, звали Любой.
На Центральном телеграфе, расположившемся в большом здании на Тверской, которое москвичи так и называли — Телеграфом, она работала уже больше шести лет. И раньше у ее окошка всегда стояло множество народу, толпилась очередь, хотя расценки, разумеется с учетом инфляции, были значительно выше, не в пример нынешним. Как быстро все меняется: всего лишь пять — семь лет назад факсимильная связь если и не была в диковинку, все же являлась довольно дорогим удовольствием, поэтому у Любиного окошка от клиентов не было отбоя. Сейчас же народ понакупил себе факсов, и наличие аппарата в доме — в общем-то такая же обыденная вещь, как и наличие телевизора или, скажем, холодильника: если человек по роду его занятий пользуется факсом, то ни у кого это не вызывает удивления.
Так же обстояли дела с мобильной связью. Еще совсем недавно небольшой мобильный телефон в руках, какая-нибудь «моторола», был предметом зависти неимущих, аксессуаром дорогого образа жизни и всякие крутые, бандюги там и прочие не расставались с «мобилами» даже в сортире. А в «Макдоналдсе» напротив Телеграфа, куда иногда по пятницам Люба водила детей, вообще смех да и только: сидит бычара с бритым затылком, в одной руке бутерброд с котлетой, в другой — телефон. Можно подумать, что каждая минута его времени стоит состояния. А послушаешь, о чем говорит: «Вован, ну ты чисто конкретно, баб-то снял?» Ну точно, смех да и только. Сейчас же с «мобилами» в руках рассекает всякая шантрапа, мелкие сошки типа торговцев помидорами. Люди приличные, конечно же, мобильной связью пользуются и телефоны при себе имеют, но уже больше не выставляют их напоказ. Да, времена меняются, прошлые игрушки быстро дешевеют.