– Ничего, шериф! У них был шанс! – угрожающе зашипела миссис Бастер, у которой шишка на голове выросла до невообразимых размеров.
Наконец они покинули нас, гордо, чинно, как на свадебной процессии, и вскоре вошли на луг, освещенный солнечным светом, и волны индейской травы вскоре поглотили их, и компания во главе с шерифом исчезла из вида. Но судья Кул остался, он улыбнулся нам и слегка склонил голову в шуточном поклоне:
– Я помню, что кто-то предлагал леденец на палочке?
Наверное, он изначально был сложен из частей нашего дерева, уж очень сильно он гармонировал с ним – его нос смахивал на большой деревянный сучок, его ноги были так же крепки и внушительны, как корни нашего дерева, а его брови были густы, как кора нашего дерева. На самых верхних ветвях дерева расцвели язычки серебристого мха, что по цвету напоминали его поседевшую, с пробором посередине, голову, а яловичные листья соседнего сикаморового дерева, что своими отдельными ветвями вторглось на территорию нашего дерева, были одного цвета с его щеками.
Несмотря на свои глаза – хитроватые и по-кошачьи настороженные, он выглядел застенчивым и простоватым человеком. Обычно судья Кул не любил выставлять себя напоказ, и в городке нашлось немало типов, что, пользуясь его скромностью, как бы выпячивали себя перед ним, ставя себя выше его. Но никто из этих людей в отличие от судьи не смог бы похвастаться, например, дипломом Гарварда или двумя путешествиями в Европу. Его скромность даже как будто бы выводила из себя некоторых, они говорили, что скромность Кула – это всего лишь видимость, игра: ну с чего бы ему каждое утро перед завтраком вычитывать по странице из Греческого учебника или почему это он постоянно носит какие-то цветочки в петлице своего костюма? Какого черта он поехал на поиски жены в Кентукки, когда в нашем городке и своих невест хватало?!
Я не помню жену судьи, она умерла до того, как я был способен постичь взаимоотношения мира взрослых, все, что было мне известно о ней, пришло из вторичных источников, а гласили они о том, что городок так никогда и не свыкся с ней, по-видимому, из-за нее самой – женщины штата Кентукки и так непросты в общении, те еще дамочки, а Ирен Кул, урожденная Тодд, родом из городка Боулинг Грин (следует упомянуть, что одна из ее родственниц была когда-то замужем за Абрахамом Линкольном), и вовсе игнорировала жителей нашего городка, считая их отсталыми, пошлыми людишками и давая им знать об этом своим отношением к ним: ни одна из местных дам не удостоилась чести быть принятой ею и лишь портниха мисс Палмер была допущена в дом судьи Кула, она потом при всяком удобном случае утверждала, что ей удалось трансформировать дом судьи в нечто, более подобающее по стилю и вкусу, украсив его восточными коврами и антикварной мебелью.