— Слушай, — рассвирепела я. — Ты что тут, в арифметике практиковаться собираешься? Думай, как нам разрушить их планы.
— Можно украсть деньги, что им передал Суреныч, — предложил Васька. — Нет денег, нет договора. Вряд ли они будут работать на чистом альтруизме.
— Как украсть? — тоскливо промямлила я. — Ты бы видел, как тот жирный в них вцепился. Он прямо-таки зубами в них впился. Каждую купюру пересчитал и обнюхал.
— Понятно, почему у него такой нос, — задумчиво произнес Васька. — И много там было купюр?
— Пятнадцать бумажек, а какого достоинства, я не разглядела.
— Бумажки скорей всего по сто долларов. Такие деньги и я бы стал тщательно прятать, — признался Васька. — К тому же эти типы не производят впечатления богатеев. Тогда можно просто за ними проследить. Не будут же они нас убивать, если мы все время будем скрываться позади них. Они про нас даже не узнают, то есть в идеале не должны про нас узнать.
— Таскаться за ними по всему городу? — ужаснулась я. — И как ты себе это представляешь? Они загружаются в машину и едут, а мы бодрой рысцой трусим следом, старательно делая вид, что нам до них нет никакого дела?
— А наши фотографии Суреныч им показывал? — внезапно спросил Васька.
— А откуда они у него? — удивилась я.
— Выкрал, — пояснил мне братец. — Когда забирался к нам, чтобы сломать будильник, то заодно и фотографии украл.
Я молча поразилась коварству Суреныча и проницательности моего брата. Видимо, пребывание в их обществе плохо сказалось на моих умственных способностях.
— Фотографий я у него не видела, — осмелилась я утверждать, но Вася развеял мои сомнения, разъяснив, что я просто не успела их увидеть.
Но тут я вспомнила, как перед самым нашим отъездом бабушка кричала мне с другого конца комнаты: «Ты фотоаппарат взяла?», а я в это время тщетно пыталась закрыть пузатый чемодан, который набила так, что он готов был лопнуть. «Взяла!» — огрызнулась я, отказываясь от борьбы. И, заглянув внутрь чемодана, сразу же обнаружила, что причиной его саботажа был толстый семейный альбом. Начинался он с фотографии моей прабабушки, но при этом был заполнен всего лишь наполовину. Какой-то мой родственничек с неизвестными мне целями решил прихватить этот альбом с собой. Альбом я, не задумываясь, потихоньку сунула под Васин диван в ящик с его младенческими игрушками, справедливо рассудив, что их-то уж он точно с собой не потащит.
— Фотографий мы с собой не брали, — со знанием дела произнесла я.
— Как не брали, если я альбом сам положил в чемодан!
— Что один человек положит, то другой всегда вынуть может, — сообщила я ему.