Он заплатит сполна тем двум тайчиутам и, если останется жив, уедет на родину своих предков.
— Мы что, так и будем тащиться шагом? — спросил кто-то из нукеров.
Он встряхнулся, тронул коня. Тишину ночи раздробил топот копыт.
В курень Тохто-беки приехали вечером. Чиледу хотел отоспаться, потом уж идти к нойонам. Но не успел расседлать коня, прибежал нукер с повелением: немедля явиться к Тохто-беки. Чиледу снял с себя оружие, доспехи, облегченно повел плечами, спросил:
— Какие тут новости?
— Хорошие новости. Пощипали курень самого Таргутай-Кирилтуха.
— Ну? Людей захватили?
— А как же, много! Но сюда довезли мало. Таргутай-Кирилтух насел на хвост. Всех, кто постарше, мы прикончили. Чик-чик — нету! — Нукер хохотнул. — А что, правильно. Старье куда годно? Только еду переводить.
Нукер был не молод. Из-под шапки на покатый морщинистый лоб налезали седеющие волосы, широкие зубы были желты, как у старой лошади. Чиледу со злым удовольствием сказал:
— Вот попадешь к тайчиутам или кэрэитам, тебя тоже прикончат дорогой.
— Хо! Сказал тоже! Я еще не старый.
— У тебя рот большой, жрать, должно быть, здоровый. Таких убивают в первую голову.
Разозлила Чиледу не хвастливость нукера и не то, что кому-то там убавили срок жизни, — так делали почти всегда: немощные, старые пленные обуза, от них избавлялись не задумываясь, обидно было, что не участвовал в этом набеге, упустил еще один случай узнать что-нибудь.
Возле большой белой юрты Тохто-беки толпились разные люди, но дверная стража никого не пускала к нойону. В юрте кроме Тохто-беки были его старшие сыновья — Тогус-беки, Хуту, нойоны Тайр-Усун и Хаатай-Дармала.
Чиледу начал было рассказывать, как и где прошли через кочевья тайчиутов, но Тохто-беки нетерпеливо дернул головой, навеки склоненной к правому плечу, приказал:
— Говори о татарах. О Мэгуджин Сэулту.
— Мэгуджин Сэулту сказал: «Кони мои сыты, колчаны полны стрел, мечи остро наточены…»
— Хвастун! — обронил Тайр-Усун, поморщившись.
— Ему есть чем хвастать, — возразил Тохто-беки. — Но подожди…
— «…однако, — сказал Мэгуджин Сэулту, — у наших мечей одно острие, и повернуто оно в сторону Алтан-хана». Тогда я, простите за дерзость, высокородные нойоны, сказал ему так: если охотник поворачивается спиной к рыси, сидящей на дереве, она падает на него и вонзает в шею клыки.
— Ты сказал ему правильно! — одобрил Тохто-беки. — Но все это, я думаю, он понимает и сам.
— Да, понимает. Он сказал, что, когда с одной стороны тебя подстерегает рысь, а с другой рычит тигр, безопаснее стать лицом к тигру.
Рысь либо прыгнет, либо нет. Тогда я сказал ему: пока тигр рычит, готовясь к нападению, есть время отогнать рысь туда, где ее перехватит второй охотник. После этого разговора Мэгуджин Сэулту собрал своих нойонов. Они долго думали, потом сказали мне: «Мы согласны помочь вам».