Из предосторожности не стал говорить с ним в юрте, выехали в степь.
Снега растаяли, степь, покрытая клочковатой прошлогодней травой, была похожа на линялую волчью шкуру. Кони шли шагом.
— Скажи мне, Теб-тэнгри, ты можешь вселять в души людей большую робость?
— Духи и страха, и радости до сих пор были покорны мне. Но зачем тебе это? Кого хочешь напугать?
— Моих родичей — Даритай-отчигина, Сача-беки, Алтана, Хучара. Для этого не надо вызывать духов. Ты, не сам, конечно, через людей, дай понять, что Таргутай-Кирилтух собирается наказать их за отступничество.
— Это сделать проще, чем оседлать самого смирного коня.
— Да, сделать это не трудно. Они сами понимают, что сейчас, когда нет с нами Джамухи, Таргутай-Кирилтух осмелеет. Я удивляюсь, почему он до сих пор не напал на нас. Будь на его месте я… Ну, неважно. Напугать родичей — самая малая часть твоего дела. У них со страху могут подогнуться колени.
Они падут ниц перед Таргутаем и начнут выпрашивать прощение. Если он простит, мы все погубим. Таргутай-Кирилтух не должен их прощать.
— Понятно. Но как я это сделаю?
— Подумай. Будь это дело простое, разве стал бы я беспокоить тебя.
— Ну что ж, попробую. Для этого я должен стать своим человеком у Таргутай-Кирилтуха. Я начну чернить тебя перед людьми, потом сбегу к тайчиутам.
— Черни, да не очень. — Тэмуджин нахмурился, он хорошо знал, на что способен злой язык шамана.
— Все будет в меру. А теперь скажи, Тэмуджин, что последует за всем этим?
— Ты слишком много хочешь знать!
— Ого! — усмехнулся Теб-тэнгри. — Советую помнить: я тебе не нукер. Я — шаман!
Тэмуджин поиграл плетью, словно примериваясь, как лучше резануть ею шамана. Он только сейчас понял, почему никогда не любил этого человека.
Шаман мнит себя не только всезнающим, но и всесильным, он, видимо, считает, что само небо предопределило ему властвовать над людьми. И, надо сказать, властвует. В том числе над ним. И никуда от этого пока что не денешься.
— После этого будет то, чего ты так хотел, Теб-тэнгри…
— Я в тебе не ошибся, Тэмуджин!
С презрительным высокомерием взглянув на шамана, Тэмуджин сказал:
— Лучше позаботься о том, чтобы не ошибся в тебе я… Твой отец и твои братья все еще у Таргутай-Кирилтуха?
— Да. Они все время на глазах, бежать не могут.
— Это к лучшему. Таргутай-Кирилтух скорее поверит тебе. А они пусть смотрят, слушают и обо всем, что там происходит, через людей доносят мне.
С собой возьмешь Чаурхан-Субэдэя. Если какая опасность, пусть скачет сюда.
Все. Возвращайся в курень другой дорогой. — Тэмуджин дернул поводья, поскакал.