Правда, Кокэчу?
Кокэчу спокойно кивнул головой. У него было узкое лицо с острым носом, над верхней губой чуть заметно темнели усики; со всеми и всегда он держался ровно, говорил с мягкой, вроде бы застенчивой улыбкой, но при этом мог сказать в глаза человеку такие слова, произнести которые не всякий решился бы и в сильном гневе; с мягкой улыбкой не вязался и пристальный, изучающий взгляд угольно-черных глаз, всегда устремленных прямо на собеседника.
— Так что вы не поделили, нойончики?
Хучара такое обращение обидело.
— Мы будем нойонами! А вот из тебя шаман получится или нет, еще не известно. И ты не смеешь так говорить!
— Кто кем будет, ведомо лишь небу. — Кокэчу улыбнулся. — Только пустоголовый жеребенок может заранее воображать себя быстрым скакуном. А вдруг из него получится самая захудалая кляча? Может так быть, Хучар?
— Не может! — боднул упрямо головой Хучар. — Язык у тебя длинный.
— А у тебя ум короткий. Выходит, оба мы с пороком. Мало ты знаешь, еще меньше понимаешь, Хучар, а раздуваешься, как жаба в ненастье.
— Я знаю все, что мне надо! — кипел Хучар. — Иди отсюда.
— Почему бурундук полосатый, знаешь?
— Иди, иди отсюда.
— Не знаешь? Ну, а ты, Джамуха? И ты не знаешь, Тэмуджин? Ты знаешь.
Расскажи.
Тэмуджин и в самом деле знал. Дед Кокэчу, Чарха-Эбуген, давно-давно, еще когда был жив отец, рассказывал, как дружили маленький бурундук и большой медведь. Бурундук всегда угощал чем-нибудь медведя. Однажды он насобирал много кедровых орехов. Медведь наелся досыта и, довольный, захотел поблагодарить своего друга, приласкать его. Провел лапой по спине.
Бурундук остался жив, но с тех пор шкура у него полосатая. Кокэчу не мог знать, что он слышал эту сказку. Как же он догадался?
— Рассказывай, Тэмуджин, — поторопил Кокэчу.
— Откуда ты взял, что я знаю?
— Орел, парящий в небе, видит больше, чем жук, ползающий в траве, — с веселым смешком сказал Кокэчу. — Так что вы не поделили?
Джамуха торопливо рассказал о споре. Кокэчу взял у Хучара биту, внимательно осмотрел скол кости, поцарапал ее ногтем.
— Не хочешь играть? — спросил Хучара.
Разозленный Хучар, как видно, решил во всем идти против Кокэчу!
— Я буду играть! А тебе здесь делать нечего.
— Глупую корову сосут чужие телята — кто в этом виноват? Сама корова, Хучар! — Кокэчу закинул на плечо пучок прутьев, пошел, скользя подошвами гутул по гладкому льду.
— Нахальный и бесстыдный! — сказал Хучар. — Надо было его поколотить.
— Шаманов бить нельзя, — заметил Джамуха. — Его побьешь, а он на тебя напустит злых духов. Ты, Хучар, зря спорил. Ты так метко бьешь, что не только битой, простым камнем нас обыграешь.