Рори повернулся и вышел из комнаты.
— И сразу после этого, — потом рассказывала Клэр своему психоаналитику, — он начал эту кампанию, чтобы свести меня с ума.
— Вы поняли, что он дает вам лекарство?
— Не сразу. Сначала он подмешивал в пишу. Я сделалась апатичной, вялой, плохо соображала. Утратила ощущение времени, большую часть дня спала или просто лежала в полузабытьи, мне трудно было говорить. Я пыталась не пить таблетки, но он заставлял; сам открывал мне рот, закидывал их внутрь, давал воды, чтобы запить. Потом, когда довел меня до совершенно беспомощного состояния, привел сиделку Дефарж, свою любовницу. Они обычно занимались любовью прямо при мне, но мне было наплевать. Когда они уходили спать, я доползала до того места, где стояла вода, старалась пить побольше, чтобы вымыть все из организма. Когда они догадались, стали прятать от меня воду. Я сдалась, решила, что все кончено, но тут пришла Молли… Я поняла, что она — мой последний шанс, и перестала принимать таблетки. Я прятала их под язык, глотала воду, а после, когда оставалась одна, выплевывала.
— Как вы думаете, отчего же после освобождения у вас произошел нервный срыв?
— Реакция. Требовалось время, чтобы восстановить себя.
— И вы считаете, что восстанавливаетесь?
— А вы не видите? Разве я не обсуждаю с вами эту тему?
Я рассказываю вам то, что. клянусь, никогда бы не рассказала ни одной живой душе!
— И это помогает?
— Да. Теперь я вижу все гораздо ясней.
— И что же вы видите?
— Белоснежный снаружи склеп. Вот каков с виду мой ослепительный муж. А внутри у него все мертво, только он скрывал это от меня. Когда я выходила за него замуж, я видела только великолепный фасад, которым он предстает перед всеми; и только пожив с ним и настрадавшись от него, я открыла ужасные тайны, которые он в себе прячет. Бесценное сокровище обернулось для меня дешевой подделкой.
— Но ведь, бесспорно, определение ценности объекта зависит от того, как сильно мы его любим?
— А как насчет оценки того, как любят нас? — спросила Клэр.
— Значит, ваше нынешнее отчуждение связано с тем, что вы не чувствовали себя любимой тогда?
Снова на лице Клэр появилась кривая усмешка.
— В моей душе произошли изменения. — Голос прозвучал до неприятного сухо. — Одно скажу: я поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах больше не откажусь от своего «я», от своей индивидуальности ради очередного мужчины. — Клэр улыбнулась врачу. — Наверно, я произвожу впечатление желчной? Классический пример потухшего вулкана?
— Из того, что вы рассказали, я вижу, что не издевательства ожесточили вас. Вас ожесточило ощущение собственного краха.