«Да, — мысленно согласилась Клэр. — Это болит!»
— Так что же я сделала не так? — вскинулась Кэролайн. — Ну почему не смогла влюбить его в себя?
«Бедная Кэролайн! — думала Клэр. — Так долго оставалась в роли избалованной девочки, у которой под рукой любая игрушка, какую только можно пожелать! И вот впервые в жизни столкнулась с тем, что та, которая милее всех, не для нее!»
— Ну давай же, — мрачно вскинулась Кэролайн, — убеждай меня, что у меня все в полном порядке!
— Так ведь ты слишком рано начала! — осторожно заметила ей Клэр.
Кэролайн улыбнулась сквозь слезы и язвительно сказала:
— Может, если б ты успела в свое время набраться опыта, ты бы не попалась в капкан к первому попавшемуся смазливому мужику! — Но вот снова лицо Кэролайн помрачнело. — Хотя меня мой собственный опыт ничему не научил! — Она шмыгнула носом, промокнула глаза салфеткой. — Надо мне взять с тебя пример! — решительно произнесла Кэролайн. — Ближе чем на километр мужчину не подпускать и гасить ледяным взглядом любое его поползновение!
Клэр нахмурилась:
— Неужели я такой кажусь?
— Кажешься! Ты такая сейчас и есть!
— Боже! — выдохнула Клэр с ужасом.
— Нет, в самом деле. Я зря говорить не буду. У тебя сигнализация постоянно наготове, и, едва мужчина пересекает опасную линию, тотчас взвывают сирены. Если один мерзавец причинил тебе боль, это еще не причина для ссылки в Сибирь всех прелестей сексуальных отношений. Ты такая раньше была веселая! А теперь от тебя так холодом и веет. Даже Джейк говорит, что ты — как мороз в майский день!
— Джейк?
— Что ты так удивляешься? Он же американец. Они не такие чопорные, как мы, англичане, для них естественно проявлять к человеку живой интерес. Но Джейк говорил, ты с самого начала повесила на себя табличку: «Строго воспрещается!» Неужели ты собираешься всю оставшуюся жизнь смотреть на мужчин только сквозь прорези своей непроницаемой маски? Если хочешь жить праведницей, тогда и ступай в монастырь!
— Я пока не готова…
— Да готова ты, готова, от тебя так и веет холодом!
— Тогда чего же ты сидишь здесь со мной и пускаешь слезу в свой мартини? — зло спросила Клэр.
— Может, мне так хочется! Неужели ты не понимаешь, на что ты себя обрекла? Дала себе обет — больше никаких чувств! Как тот, кто бросил курить. Только в твоем случае ты не от табака отказываешься, а от любви! Понимаешь? От любви!
Клэр молча сидела, потрясенная до глубины души. Кэролайн нарисовала ей совершенно отталкивающий портрет Клэр Драммонд. Неудивительно, что Джейк так с ней говорил! Хуже того, все это чистая правда… Клэр поежилась, вспомнив, как Джейк сказал, что она смотрит на него сверху вниз. «Но мне и в голову не приходило, что все так ужасно выглядит со стороны! — мысленно пыталась оправдаться Клэр. — Единственное, чего я хотела, это доказать, что умею работать отлично! Ну и что? Стоило ли ради этого поступиться сердечностью и теплотой?» Оглядываясь на несколько месяцев назад, высветившихся под напором жестоких слов Кэролайн, Клэр вспомнила несколько примеров своего постыдного поведения, от которых ее бросило в жар. Она была до такой степени эгоистична в своем стремлении достичь поставленной цели, что перешла все границы здравого смысла, демонстрируя чрезмерную гордыню. «Неудивительно, — думала Клэр, — что он таким тоном разговаривал со мной! Он был абсолютно прав!»