«Этому человеку можно верить! — сказала Клэр себе. — К тому же ты его должница. А Драммонды никогда в долгу ни перед кем не оставались. Благодаря ему ты вернула себе те чувства, которыми можно оплатить эту услугу…» Клэр улыбнулась, и мгновенно с лица Джейка исчезло напряжение.
— Ты обожаешь рисковать, — сказала Клэр. — А я люблю безопасные игры. Может, совместим эти качества и поделим пополам?
Джейк тут же улыбнулся, явно обрадованный:
— Итак, мы возвращаемся к жизни?
И снова прочел в ее глазах такой знакомый, понимающий отклик. И не смог удержаться, привлек Клэр к себе. Она не сопротивлялась, и Джейк осмелел, зарылся лицом в кружева, ощутив ее внезапно налившиеся груди.
— До сих пор пахнет розами и бурбоном… Теперь этот запах всегда будет напоминать мне о тебе!
Этот двойственный аромат разом смел всю паутину из темных закоулков его памяти, и внутри у Джейка все засверкало чистотой. А в чистом, ярком пламени, которым горела Клэр, исчезло все грязное, наносное, которое, казалось, уже не покинет никогда. И еле тлевшая, уже почти угасшая надежда вспыхнула в нем благодаря Клэр громадным, ликующим костром из которого Джейк вышел обновленным.
— Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь! — сказал он ей искренне. — Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому больше!
Клэр кивнула; от полноты чувств она не могла говорить.
— Я так хочу доказать тебе, как много ты для меня значишь… Прошу, позволь мне это сделать…
Маленькая жилка пульсировала у нее под горлом, и, когда Джейк прикоснулся к этому месту губами, Клэр вся задрожала, но больше его не останавливала, и Джейк стал осторожно снимать с Клэр розовую ночную сорочку, и Клэр обвила его руками, прижимая к шелковистому теплу своего тела.
— Разреши мне любить тебя! — шептал он. — Разреши показать, как я люблю тебя…
Она молчала и только все сильней притягивала его к себе. Его губы, крыльями бабочки скользя по ее телу, с такой силой возбудили Клэр, что она как цветок целиком раскрылась навстречу Джейку.
— Хочу убедиться, что это не сон, что это не бесплотная мечта, которой я столько времени грезил о тебе… что ты здесь, со мной, и мне так хочется, так нужно любить тебя…
— Мне тоже нужна любовь… — шептала Клэр.
— Да, да, я знаю! И я дам тебе ее…
На этот раз он назвал Клэр ее именем.
В половине восьмого Клэр покинула спальню Джейка, решив, что будет лучше, если она вернется к себе, до того как Генри нагрянет его будить. Но, спустившись вниз за своим пеньюаром, в гостиной она нигде его не обнаружила; он исчез со всеми прочими остатками торжества. Генри отлично вел дом. Неизменно вставая в шесть утра, он уже прибрал все и к тому моменту, когда Клэр спустилась вниз, восстановил везде прежний порядок. В тот же вечер абсолютно чистый пеньюар лежал на постели Клэр. Ни единого слова произнесено не было, но Клэр чувствовала, что отношение Генри к ней несколько изменилось. Он и раньше выказывал к ней почтение, теперь же к этому примешивались одобрение и восхищение. Чего нельзя было сказать о Коре-Сью. Ее «шестое чувство» не могло не уловить тайные сигналы, возникшие между Джейком и Клэр; не заметить миллион всяческих уловок, на которые шел Джейк, лишь бы коснуться руки Клэр, не говоря уже о том, чтобы не понять по его лицу, не угадать по его голосу, по тому, как он весело насвистывал, когда был дома, а также не сообразить по исчезновению блондинок, что Джейк счастлив.