Когда она вновь пришла в себя, был день, и вся палата была залита ярким зимним солнцем. Мысли у Клэр больше не путались, но все тело по-прежнему болело. Давило на ребра, и ныл весь живот. Было очень тихо, однако Клэр уловила чье-то дыхание. Она медленно повернула голову. Джейк по-прежнему сидел возле ее кровати, посеревший от усталости, небритый, голова сонно свисала на грудь, но он держал в своей руке ее руку, пальцы их тесно переплелись. С нежностью, жадно всматривалась она в любимый облик, который с таким упорством вызывала в памяти каждый раз, когда Рори давал волю гневу и ненависти, не уставая надеяться, что Джейк освободит ее, что сумеет сделать так, чтобы все было по-прежнему. И, не сводя глаз с Джейка, отчетливо понимая, что прежний кошмар уже не повторится, Клэр вновь сомкнула отяжелевшие веки и со вздохом, означавшим, что на сердце у нее вновь легко и спокойно, она снова погрузилась в сон. Когда Клэр проснулась в очередной раз, она ощутила полную ясность в мыслях и тепло зажженного ночника. Шторы были задвинуты, приборы куда-то делись, но из вены все еще тянулась какая-то трубочка. Теперь подушки были подняты выше, и в кресле вместо Джейка сидела ее мать и просматривала журнал «Вог».
— Моды вместо вечерней молитвы? — спросила Клэр, удивившись слабости своего голоса.
Журнал скользнул вниз с коленей, мать поднялась, склонилась над ней, улыбка облегчения вспыхнула радостным сиянием на ее лице, едва она прочла ясность и понимание в запавших глазах дочери.
— Слава богу! С возвращением, родная моя… — Голос ее сорвался от волнения. — Ну как ты?
— Как будто по мне прошлось стадо слонов.
— Ты была очень плоха, девочка моя!
— Ребра почему-то болят!
— Тебе их стянули. У тебя сломано три ребра.
. — И еще я помню всякие трубки и бутылки!
— Ты потеряла много крови.
Клэр на мгновение притихла, потом спросила:
— А что еще?
Мать прямо взглянула ей в глаза:
— Ты потеряла своего ребенка!
Клэр отвернулась, уставилась на яркую занавеску из набивной ткани. Мать придвинула кресло поближе, села, взяла Клэр за руку.
— У тебя открылось кровотечение, — тихо сказала она. — Ребенка невозможно было спасти. Мне очень жаль, родная моя!
Минуту или две они обе молчали. Потом Клэр спросила:
— Где Джейк?
— Спит. Он буквально валился с ног. С тех пор как тебя привезли, он почти все время дежурил около твоей постели.
— Знаю, я видела.
Голос Клэр стал мягче, и леди Марго расценила это как добрый знак.
— Он совершенно лишился покоя, так переживал за тебя — да и все мы тоже!
— Где я?
— В палате больницы Иена Чарлза в Грантауне, она оказалась ближайшей. Джейк поднял на ноги всех специалистов-врачей, около тебя было организовано круглосуточное дежурство, мы обеспечили тебе, дорогая, самый лучший уход.