– Нет.
– Сразу видно. Кто же теперь так делает соотношение сил? Надо сопоставлять количество дивизий, а не батальонов. Вы работаете, как при Кутузове.
Молчу.
Он еще раз прочитал таблицу.
– У вас столько дивизий, а вы не можете удержать рубеж обороны! Нет наступательного порыва. Но я вас расшевелю!
Его замечание меня удивило. Я сказал:
– Нельзя же наши дивизии равнять с немецкими – там полные полки трехбатальонного состава, а у нас половина полков двухбатальонного состава, да и батальоны неполные, иногда воюют и отдельные подразделения…
Он оборвал меня. Приказал приготовить доклад о состоянии армии.
Все же я разбудил Петрова. Он вышел и представился Черняку. Я ушел в отдел.
Вскоре меня вызвал Петров. Он был удручен – вероятно, также и тем, что был оставлен заместителем Черняка. Мы тоже были расстроены: не видя ошибок в его действиях, не могли понять – за что же его понизили?
Петров приказал готовить приказ о вступлении Черняка в командование армией. Сел в машину и уехал в войска, сказав, что будет у Воробьева.
Вскоре пришел к нам в отдел и Крылов. Черняк из его кабинета связывался с командирами дивизий.
После обеда Черняк дал распоряжение готовить приказ о наступлении. Как же так? Не успел приехать, не был в войсках, не знает, что делается на фронте, – и вдруг наступать…
«Ну, хорошо, – думаю, – пойдем наступать. А чем? Ведь мы с трудом сдерживаем атакующего противника… Где возьмем силы? А какие будут потери… Не пахнет ли здесь авантюрой?»
Поделился мыслями с начальником штаба артиллерии Васильевым, с Костенко. Они были такого же мнения.
Вечером Черняк бегло просмотрел представленные мной материалы и занялся с Крыловым приказом на наступление. Потом предупредил, что с утра поедет на Мекензиевы Горы – там он намечал полосу для наступления, – и ушел.
После его ухода приехал Петров. Выслушав, что произошло в его отсутствие, покачал головой и смолчал. Потом ушел с Крыловым в свой каземат. О чем они там говорили – не знаю».
Крылов в своих воспоминаниях тоже не пишет, о чем с ним говорил тогда Петров, надо полагать, Иван Ефимович едва ли жаловался на судьбу, наверное, он больше заботился об армии, о людях и давал советы начальнику штаба. Об этом эпизоде Крылов говорит в общих чертах:
«Все это было как снег на голову.
Держался Черняк корректно по отношению к Петрову да и ко всем нам уважительно. Петров, проявив огромную выдержку, ничем не выдавал своих переживаний. Не раз потом доводилось мне видеть военачальников, внезапно узнавших о своем смещении, но мало кто был в состоянии встретить это так, как тогда Иван Ефимович.