В это время Юра Петров и я учились в Москве в Академии имени Фрунзе. И Юра и я поступили на учебу после ранения и госпиталя. В стенах академии мы с ним встретились впервые после того, как расстались перед войной в Ташкенте.
Юра за годы войны окреп, возмужал, но был все такой же веселый, порывистый, я бы даже сказал, непоседливый. Кроме учебы он увлекался фотографией, ходил по Москве с лейкой. Носил ее на груди на ремешке в постоянной готовности. Снимал дома, скульптурные фрагменты, прохожих, заинтересовавших его.
Вскоре после начала учебы Юра женился. В конце этого же года у него родился сын, первенец, Володя, он живет и здравствует по сегодняшний день.
Затем родился второй сын. Его в честь деда назвали Иваном. Дед души не чаял во внучатах, они, пожалуй, больше жили у него в Ташкенте, чем в семье молодых родителей. Надо сказать, что семейная жизнь у Юры не сложилась, они с женой вскоре разошлись.
Желая видеть в своих внучатах продолжателей военной династии, дедушка направил их в суворовское училище, с радостью любовался внуками в суворовской форме. Но и тут подстерегала Петрова беда – не закончив училища, Ваня заболел, у него был обнаружен рак. Теперь на Новодевичьем кладбище лежат в одной могиле два Ивана Петровых – генерал армии Иван Ефимович Петров и суворовец Иван Юрьевич Петров.
Сентябрь – месяц для слушателей академии отпускной. Вот тогда, в сентябре 1945 года, и произошла моя первая встреча в Ташкенте с Иваном Ефимовичем. Он только что получил назначение на должность командующего округом, а я приехал в Ташкент в отпуск к своим родителям. Не буду повторять то, что написано в одной из первых глав об этой встрече, только дополню свой рассказ тем, что я там опустил.
Я не хотел в начале повести обращать внимание читателей на свою судьбу, на то, что позднее описал в главе «Несколько слов о себе». Мне думалось, что эти факты из моей биографии на первых страницах отвлекали бы от главной, центральной фигуры повествования – Ивана Ефимовича Петрова, потому и оставил некоторые детали напоследок.
А заключаются они вот в чем. Когда я пришел в дом командующего и часовой разрешил мне позвонить, показав кнопку звонка, а затем вышел на крыльцо Иван Ефимович, первое, что он воскликнул, увидев меня, были такие слова:
– О, Володя, арестант, живой!
А потом, когда он ввел меня в дом, обнял, расцеловал и, отступив на шаг, откровенно разглядывал меня и особенно ордена, которые были на гимнастерке, вот тут он сказал:
– Ну, молодец, не растерялся. Даже стал Героем Советского Союза!
Иван Ефимович не только знал о бедах, которые меня постигли, но и поддерживал моих родителей в те трудные дни.