– По правде говоря, – сказал он Барбаре с такой теплотой и искренностью в голосе, что ее рука расслабилась, – у вас нет причин убегать подобным образом. Позвольте мне, по крайней мере, подвезти вас домой. Где вы живете?
– Сент-Джон-Вуд. Но…
– Это мне не с руки, хозяин, – твердо заявил шофер, в голосе которого слышались и вызов, и усталость. – Я еду к вокзалу Виктория, и у меня едва хватит бензина, чтобы добраться домой.
– Ладно. Подбросьте нас до станции метро «Пикадилли-Серкус».
Дверца машины со стуком захлопнулась. На мокром асфальте остались следы шин. Забившись в дальний угол машины, Барбара тихо спросила:
– Вы готовы убить меня, не правда ли?
– Моя милая девочка, в последний раз говорю вам: «Нет!» Напротив. Жизнь стала такой тоскливой, что радует любая мелочь.
– Господи, о чем вы?
– Член Верховного суда, парламентский деятель и ряд других высокопоставленных лиц организовали некое мероприятие, а кто-то, действуя с умом и сноровкой, сорвал его. Разве ваше сердце не возрадовалось бы, если бы вы услышали – чему, к сожалению, не бывать, – что такой-то Важной Персоне не удалось зарезервировать себе где-нибудь место или что ее заставили встать в самый конец какой-нибудь очереди?
Девушка посмотрела на него.
– Вы в самом деле славный, – серьезно сказала она. Ее слова вывели Майлса из равновесия.
– Человек испытывает подобные чувства не потому, что он, как вы говорите, «славный», – с горячностью возразил Майлс. – Они присущи человеку изначально.
– Но бедный профессор Риго…
– Да, это немного жестоко по отношению к Риго. Мы должны каким-то образом поправить дело. Но все равно… Не знаю, почему вы так поступили, мисс Морелл, но я очень рад, что вы это сделали. За исключением двух моментов.
– Каких моментов?
– Во-первых, я полагаю, что вы должны были во всем признаться доктору Феллу. Он благородный человек и с пониманием отнесся бы к любым вашим доводам. А сколько удовольствия доставил бы ему рассказ о том, как человека убили на крыше башни, где он находился в полном одиночестве! В том случае, разумеется, – добавил Майлс, который совершенно запутался в странных и непонятных событиях этого вечера, – если все это в самом деле произошло, а не является фантазией или розыгрышем. Если бы вы все рассказали доктору Феллу…
– Но я даже не знакома с доктором Феллом! Я и здесь солгала!
– Это не имеет значения.
– Это имеет значение, – сказала Барбара и прижала ладони к глазам. – Я никогда не встречалась ни с одним членом клуба. Но, видите ли, у меня была возможность узнать имена и адреса каждого из них, и мне также стало известно, что профессор Риго будет рассказывать о деле Брука. Я позвонила всем, кроме доктора Фелла, назвавшись его личной секретаршей, и сообщила, что обед отменяется. Затем я позвонила доктору Феллу и сделала то же самое якобы по просьбе президента клуба. И молила Бога, чтобы их обоих сегодня вечером не оказалось дома, если кому-то вздумается проверить эту информацию. – Она помолчала, пристально глядя на стеклянную перегородку, отделявшую сиденье водителя, и медленно проговорила: – Я сделала это не ради шутки.