– Это был грабитель?
– Ни один грабитель на свете не смог бы испугать Марион. Ее не назовешь слабонервной. Кроме того…
– Пожалуйста, расскажите мне, что произошло!
– Окна в ее комнате… – Майлс отчетливо представил себе эту комнату: голубые с золотыми узорами занавески, желтовато-коричневый ковер, большой платяной шкаф, туалетный столик с зеркалом, мягкое кресло у камина, расположенного у той же стены, что и дверь. – Окна в ее комнате находятся на высоте более пятнадцати футов над землей. Под ними нет ничего, кроме гладкой стены, задней стены библиотеки. Не могу себе представить, как грабитель смог бы забраться по ней.
Вода начала закипать. Перед мысленным взором Мацдса появились пылающие буквы слова «соль» – он совершенно забыл про соль. Майлс бросился к кухонным шкафчикам и отыскал банку. Профессор Риго говорил о щепотке соли, и он попросил его только нагреть воду, а не кипятить ее. Майлс бросил немного соли во вторую кастрюлю: в первой вода уже кипела вовсю.
Казалось, Фей Ситон едва держалась на ногах.
У кухонного стола стоял стул. Фей, уцепившись за спинку, опустилась на него. Она сидела, не глядя на Майлса, слегка выставив вперед колено, и плечи ее были напряжены.
Следы укусов острых зубов в тех местах, где из него высасывали кровь…
Майлс повернул кран газовой плиты, погасив огонь. Фей Ситон вскочила.
– Я… мне очень жаль! Могу я вам помочь?
– Нет! Отойдите!
И вопрос, и ответ, которыми они обменялись в тишине кухни, прозвучали так, что все стало ясно без слов.
Майлс сомневался, что дрожь в руках прошла и он способен управиться с кастрюлями, но все-таки рискнул подхватить их с плиты.
– Профессор Риго сейчас там, правда? – тихо спросила Фей.
– Да. Отойдите же в сторону, прошу вас.
– Вы… вы верите тому, что я сказала вам вечером? Верите?
– Да, да, да! – закричал он. – Но, ради Бога, посторонитесь! Моя сестра…
Из кастрюли выплеснулся кипяток. Фей Ситон стояла, прижавшись спиной к краю стола; она отбросила свою манеру робко держаться в тени и, тяжело дыша, величественно выпрямилась во весь рост.
– Так продолжаться не может, – сказала она.
Майлс не смотрел ей в глаза, он не осмеливался. Внезапно у него возникло почти непреодолимое желание обнять ее. Так поступал Гарри Брук, молодой Гарри, умерший и ставший прахом. А сколько было других, в тех благополучных семьях, в которых она жила.
А тем временем…
Не взглянув на нее, он вышел из кухни. В начале коридора, у кухни, находилась лестница, по которой можно было подняться в верхний коридор, сразу к комнате Марион. Держа в руках кастрюли, Майлс осторожно одолел освещенные лунными лучами ступеньки. Дверь в комнату Марион была уже на дюйм приоткрыта, и он едва не налетел в дверном проеме на профессора Риго.