Ева сидела перед зеркалом за туалетным столиком и расчесывала волосы, медленно, ровно проводя по ним щеткой. Горела только лампочка над зеркалом, выхватывая из темноты пышные каштановые волосы, падавшие по плечам Евы, нежное лицо и яркие серые глаза. Когда Ева откидывала голову вслед за взмахом щетки, открывался нежный изгиб ее шеи над безукоризненными плечами. На ней были белая шелковая пижама и атласные туфельки.
Ева не обернулась. Она продолжала расчесывать волосы. Но она вся сжалась от страха, когда за ее спиной отворилась дверь и вслед за тем в зеркале отобразилось лицо Неда Этвуда.
Нед, трезвый как стеклышко, однако же, чуть не плакал.
– Послушай, – начал он из полуоткрытой двери. – Ты этого не сделаешь!
Ева услышала собственный голос. Страх ее не улегся. Отнюдь. Но она продолжала расчесывать волосы, может быть, для того, чтоб скрыть дрожь в руках.
– Я так и подумала, что это ты, – проговорила она спокойно. – Ты что, совсем с ума сошел?
– Нет. Я…
– Шш, ради бога тише!
– Я люблю тебя, – сказал Нед и распростер объятья.
– Ты же мне клялся, что потерял ключ. Значит, опять наврал?
– Не время сейчас ругаться из-за пустяков. Ты что, всерьез выходишь за этого Лоуза?
– Да.
Оба невольно глянули на плотно занавешенные окна. У обоих, видимо, мелькнула одна и та же мысль.
– Неужели нельзя помнить об элементарных приличиях? – сказала Ева.
– Мне не до них. Я тебя люблю.
Он и вправду чуть не плакал. Актерство? Нет, непохоже. На мгновение, по крайней мере, он отбросил свою великолепную самоуверенность и ленивую издевку, с которой относился ко всему на свете. Но это быстро прошло. Нед снова стал самим собой. Он подошел к постели, швырнул на нее шляпу, а сам уселся в кресло.
Ева с трудом сдерживалась, чтоб не сорваться на крик.
– В доме напротив… – начала она.
– Знаю, знаю!
– Что ты знаешь? – спросила Ева. Она повернулась на туалетном стульчике и посмотрела Неду в лицо.
– Старик, сэр Морис Лоуз…
– О? Ну и что же ты про него знаешь?
– Он каждую ночь засиживается допоздна над своей коллекцией или как ее там. И из твоего окна виден его кабинет.
В жаркой спальне пахло хвойным экстрактом и сигаретами. Удобно развались в кресле, перекинув длинную ногу через подлокотник, Нед оглядывал комнату. На лице его все резче обозначалась издевка. Лицо это было не просто красивое; лоб, глаза, очертания рта изобличали человека впечатлительного и не лишенного известной тонкости.
Он оглядывал знакомые стены, обитые темно-красным атласом. Он заглянул во все зеркала. Посмотрел на кровать, где на одеяле покоилась его собственная шляпа. Посмотрел на телефон возле кровати. Посмотрел на сиротливую лампочку над туалетным столиком.