Стоял теплый солнечный май, на зелени травы ярко выделялись золотистые пятна цветущего дрока. Ветви боярышника были усеяны полураспустившимися цветами, а птицы хотели поделиться своей радостью со всем миром. Как разительно контрастировало все это с моим настроением, с болью потери и чувством ужасной вины!
Харриет пыталась разубедить меня.
— Забудь об этой несчастной пуговице, — говорила она. — Все они там ненормальные. Если не к пуговице, то все равно придрались бы к чему-нибудь другому.
— Нам не надо было туда ехать, пойми же, Харриет, — настаивала я.
— Послушай, — сказала она, — в свое время всем нам казалось, что это отличная идея. Ты ведь помнишь, как обрадовался Эдвин, увидев нас. Зная, что мы рядом, он трудился еще больше. Здесь нет твоей вины. Забудь об этом.
— Ты ничего не понимаешь, — возразила я, — ведь он не был твоим мужем.
— Возможно, я все-таки кое-что понимаю, — спокойно ответила Харриет.
Она так хорошо ко мне относилась, так пыталась расшевелить меня, но я упорно противостояла ее утешениям. Мне хотелось холить и лелеять свое горе. Я внушала себе, что жизнь кончена, ведь я потеряла все, чем дорожила.
— Все! — рассерженно воскликнула Харриет. — А твои родители, братья, сестренка? А моя дружба? Это для тебя не представляет ценности?
Я была пристыжена.
— У тебя есть многое, — сказала она. — Подумай о тех, у кого нет семьи… о тех, кто одинок…
Я крепко сжала ее руку. Бедняжка Харриет, она так редко на что-то жаловалась!
Мы прибыли в замок Конгрив. Выглядел он совсем не таким, как прежде, а мрачным, угрюмым, ничем не напоминающим то место, где мы еще совсем недавно играли и веселились.
Наше появление вызвало страшную суматоху, поскольку приехали мы без предупреждения. В замке находился Лукас, от которого дети узнали о нашем путешествии в Англию. Дик, Анджи и Фенн завизжали от радости, увидев нас. Первым ко мне бросился Дик, а за ним и остальные, чуть не сбив меня с ног от избытка чувств. Это было очень трогательно.
Я обняла их и горячо расцеловала каждого.
Тут вышел застенчиво улыбающийся Лукас и тоже крепко обнял меня.
— Мы так беспокоились… — сказал он. Дик воскликнул:
— Мы знали, что все будет в порядке, потому что с тобой поехала Харриет!
Они стали целовать ее и танцевать вокруг нас, и внезапно я разрыдалась, хотя не делала этого даже в самые острые мгновения моего горя.
Харриет начала рассказывать Лукасу о наших печальных новостях.
По дороге в Брюссель Том должен был заехать в Вийе-Туррон и принести туда трагическую весть. Я глубоко сочувствовала Матильде и бедной Карлотте. Каким это было для них несчастьем — почти таким же страшным, как для меня!