В «Графике» от второй недели января было также кое-что и об Индии: довольно красочное описание празднеств, которые проводились при вступлении в должность нового вице-короля, лорда Дуфферина, — лорд Дуфферин прибыл в Бомбей сменить на посту лорда Риппона. Дальше там говорилось о беспорядках на северо-западной границе.
Последнее известие напоминало Ориссе нечто слышанное еще в далеком детстве, так как полк ее отца всегда размещался в северных провинциях.
Ей захотелось прямо сейчас расспросить генерала, какова была ситуация, когда он покидал Индию, но она опасалась, что вряд ли разумно с ее стороны показывать столь явный интерес к военным действиям и знание военных вопросов.
В то же время она была уверена, что рано или поздно разговор на тему нильской экспедиции неминуемо свернет на обсуждение беспорядков в Афганистане.
Ужин был, как и обещал стюард, чрезвычайно хорош, а по окончании его леди Кричли объявила:
— Кофе мы будем пить в кают-компании. Она вышла из-за стола и первыми пригласила присоединиться к ним полковника Онслоу с женой, а затем такое же приглашение получил и полковник Макдугал.
Всех остальных, сидевших за капитанским столом, она подчеркнуто игнорировала. Ориссе, следовавшей за серым шуршанием турнюра леди Кричли, было искренне жаль их.
Она отлично помнила, как тщеславны англичане, живущие в Индии, и понимала, что ее теперешние спутники по прибытии станут хвалиться перед своими друзьями близким знакомством с командующим бомбейской группой войск и его женой.
Предупредительный стюард принес кофе, а генерал заказал бренди себе и двум полковникам.
Орисса заранее решила, что, как только выпьет свой кофе, сразу вернется к себе в каюту.
Но едва она собралась встать, как слова генерала пригвоздили ее к стулу.
— Приветствую вас, Мередит. Я знал, что вы на борту, и ожидал увидеть вас за ужином.
С величайшим трудом Орисса поборола в себе желание вихрем вылететь из кают-компании.
Ей почудилось, что ее трепещущее сердце замерло в груди. Она с напускной медлительностью повернула голову и увидела стоящего у их стола человека, с которым она чуть не столкнулась на лестнице в пансионе Чарльза.
Сейчас майор Мередит показался ей еще более грозным, чем тогда в сумраке тускло освещенного лестничного пролета, когда она, мчась по ступенькам, проскользнула мимо него.
Она постаралась убедить себя, что ничего страшного не случилось.
На лестнице было очень темно, и если она знала, кто он, благодаря рассказам Чарльза, то для него она как была, так и осталась ночной незнакомкой. Так с какой стати он должен соотнести образ, выхваченный из полутьмы, с женщиной, встреченной в обществе, окружавшем командующего бомбейской группой войск?