— Эт зачем ж тебе спешить? — спросил солдат, заговоривший с ней первым. — Может статься, мы и пустим тебя, коли добра к нам будешь. Мы ж с самого Тилбери такой славной девчушки не видали, верно я гварю, парни?
— Точно, — ответил другой. — Так что давай будь с нами поласковей, а то не пустим.
Орисса затаила дыхание.
Ей хотелось взывать о помощи. Но ее останавливало сомнение — кто в этих глубинах корабля может услышать ее, впрочем, даже если кто-то и услышит, станет ли вмешиваться?
— Ну, давай же, — криво усмехнулся один из солдат. — Пусть покрепче поцелует нас всех и идет — если так уж хочет.
— Это если хочет, — засмеялся другой.
В отчаянии Орисса вскинула руки, словно собралась с боем прорваться через их заслон, и только открыла рот, чтобы закричать, как властный голос спросил:
— Что здесь происходит?
Орисса все-таки вскрикнула, но от облегчения.
Нависшие над ней солдаты отшатнулись и сделали неуклюжую попытку выпрямиться и встать по стойке «смирно».
— Немедленно возвращайтесь к себе! — приказал майор Мередит.
Солдаты с трудом отдали честь и с пристыженным видом, еле передвигая ноги, побрели по коридору.
Орисса только раз взглянула в лицо майору Мередиту и двинулась дальше к лестнице. Она сознавала, что он идет следом за ней, и ее сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
В то же время ее переполнял восторг, ведь он появился в самый нужный момент, чтобы спасти ее.
Она дошла до лестницы и стала подниматься, зная, что он следит за каждым ее движением. Так в молчании они оставляли позади пролет за пролетом, пока не достигли более широкой площадки, где кончалась лестница с палубы второго класса и начиналась широкая лестница на верхнюю палубу.
Он поравнялся с ней.
— Что вы делали там, внизу? — спросил он. — Впрочем, нужно ли спрашивать?
В его голосе прозвучало такое презрение, что Орисса задохнулась от возмущения.
Так вот зачем, как он думал, она спускалась!
Он вообразил, что индиец, с которым он заподозрил ее в недостойной связи, опасался теперь приходить к ней на верхнюю палубу, и поэтому она спускалась к нему.
Она почувствовала, как в груди поднимается горячая волна бешеного гнева — и вдруг предательская слабость подкосила ее.
Виноваты были и жара, и неприятная встреча с пьяными солдатами, и бессонная ночь накануне, и волнение, из-за которого ей весь день не хотелось есть.
Девушка не могла заставить себя съесть даже самый лакомый кусочек, ей казалось, что он задушит ее. Но без еды она ослабела.
Теперь ей чудилось, что ее голова стала легче воздуха. Потом снизу стала наползать темнота, заволакивая все вокруг.