Индийская армия покупала арабских коней в огромных количествах, и Орисса очень жалела, что не может посмотреть на красавцев с изящно изогнутыми шеями, которых везли в Дели к другим таким же красавцам — важнейшей составной части индийских кавалерийских полков.
Ее охватил восторг, ведь когда она будет с дядей, она снова сможет сколько угодно ездить верхом. И тут ей пришла в голову неожиданная мысль: а как смотрится в седле майор Мередит?
Ей казалось, хоть она и не знала почему, что он великолепный наездник.
Его руки были особенные, подумала она, такие, которые могут уверенно и в то же время мягко обращаться с животными, так что не возникает сомнений, кто хозяин.
Сидя в вагоне и закрыв глаза, она пыталась уснуть, но не могла, — она вновь и вновь мысленно переживала ту ночь, когда, вглядываясь в бескрайнюю пустоту песчаных просторов, она заговорила об одиночестве и майор Мередит поцеловал ее.
Теперь ей казалось, что он просто посмеялся над ней, и все же она не могла забыть того чувства защищенности, которое давали ей его объятия.
Потом был и другой раз — он нес ее на своих руках вверх по лестнице в малую гостиную, когда ей стало дурно.
И тогда она тоже пережила незабываемое чувство защищенности.
— Я никогда не увижу его вновь, — напомнила себе Орисса. — Это был всего лишь крохотный эпизод в моей жизни, и чем скорее я его забуду, тем лучше.
Но она не могла вычеркнуть из памяти те чувства, которые майор Мередит пробудил в ней своим поцелуем.
То останавливаясь, то вновь набирая ход, поезд мчался все дальше и дальше две долгие ночи и еще один день, пока они наконец не прибыли в Дели.
Солнечный свет после полутьмы вагона почти ослеплял. На подъезде к городу Орисса мельком увидела высокий обелиск в готическом стиле — памятник британцам, погибшим в сипайском восстании.
Она хорошо помнила, что этот город в течение многих сотен лет оставался одним из величайших азиатских городов и имел богатейшую историю.
Она не могла дождаться, когда вновь увидит Красный форт, куда ее водили в детстве.
Она не забыла его алые, словно сверкающие рубины, кирпичи и то, что построен он был Шах-Яханом, создателем Тадж-Махала, самого романтического сооружения в мире, воздвигнутого им в память о жене.
Шах оплакивал ее смерть долгие тридцать шесть лет, вспоминала Орисса.
— Как бы я хотела встретить такую же искреннюю и непроходящую любовь.
Но поскольку она знала, что подобное никогда не случится, она заставила себя думать о Дели.
— Пока дядя Генри остается здесь, я успею побродить по всему городу, — радостно предвкушала Орисса.