Ей показалось, что маркиз хочет что-то сказать, и она торопливо добавила:
— Я уверена, ты тоже предпочел бы, чтобы она была скромной, и если мы сразу же отправимся в свадебное путешествие, никто не удивится, что ребенок родился всего через семь месяцев.
Губы маркиза сжались в тонкую линию, а Эстер продолжала:
— Я понимаю, что сейчас ты сердишься, но в будущем ты поймешь, что я в роли твоей супруги буду гораздо лучше, чем какая-нибудь неопытная девчонка, которая надоест тебе через две недели.
Маркиз хотел сказать, что она уже ему надоела, но подумал, что это прозвучит недостойно.
— Мы будем счастливы вместе, — сказала Эстер, — но если позже, когда наш ребенок появится на свет, у тебя возникнут «другие интересы», я не стану вмешиваться — и поэтому вправе надеяться, что и ты не будешь вмешиваться в мои дела.
Она слегка развела руками и добавила:
— По-моему, это вполне пристойно.
— Нет ничего пристойного в твоем поведении! — с безнадежностью в голосе заметил маркиз.
— Именно это ты всегда говорил, когда я дарила тебе наслаждение, — парировала Эстер. — Ты говорил, что я…
Стремительна, как ветер, обжигающе, как мороз, и податлива, как снег!
Она коротко рассмеялась.
— Милый Вирджил! В самом деле весьма поэтично!
Она встала, распространяя вокруг себя аромат дорогих французских духов, так хорошо знакомый маркизу.
Он помнил, как яростно смывал этот запах со своей кожи.
Его подушка хранила воспоминание об этих духах еще долго после ее ухода.
— Мне пора идти, Вирджил, — сказала леди Эстер, — но не забудь навестить меня завтра
вечером: должен приехать отец.
Она сделала небольшое движение, будто хотела коснуться его, а потом, взмахнув шелковой юбкой, повернулась и пошла к двери.
У порога она обернулась и тихо сказала просительным тоном:
— Милый Вирджил, мы будем очень счастливы, и мне кажется, что ты мог бы сделать мне подарок, чтобы отметить тот знаменательный час, когда ты обещал жениться на мне!
Маркиз сжал кулаки и, после того как дверь за Эстер закрылась, воздел руки к потолку.
Казалось, он молит богов о помощи, потому что еще ни разу в жизни не попадал в столь ужасное положение.
Только через четверть часа маркиз вышел из гостиной и спустился по лестнице.
Дворецкий в холле нерешительно посмотрел на него, словно ожидая распоряжений.
— Экипаж! — отрывисто приказал маркиз и пошел к себе в кабинет.
Это была очень уютная комната. У окна стояло бюро, а по стенам висели картины кисти Стаббса и Сарториуса, изображающие лошадей.
Против камина на столике лежали газеты.
Поглядев на них, маркиз подумал, что «Тайме»и «Морнинг пост» непременно объявят о его бракосочетании с леди Эстер. От этой мысли его бросило в дрожь.