— Для вас обоих, — ответила девушка. — Я верю в то, что злоба и ненависть могут причинить зло тому, кто их посылает и воспринимает.
— Да-а, — протянул лорд Ротвин, — теперь я понимаю, что должен быть очень осторожен в выборе слов и чувств, когда разговариваю с вами.
Он заметил, что супруга посматривает на него слегка настороженно, и понял, что, хотя внешне девушка выглядела намного лучше, чем тогда, когда голодная и избитая впервые переступила порог его дома, в душе ее еще жил страх. Она напомнила ему животное, с которым некогда обращались жестоко, и которое всегда живет, опасаясь удара.
За последний месяц в жизни девушки произошли счастливые перемены, и великой радостью для нее было то, что к ней от всей собачьей души привязался крошечный кинг-чарльз-спаниель.
В замке лорда Ротвина, кроме близких и домочадцев, проживало несколько кинг-чарльз-спаниелей и белых с черными пятнами далматинов, которые сопровождали хозяина всюду, куда бы он ни направлялся. Стоило ему начать собираться на прогулку, как тут же вся крошечная домашняя свора начинала повизгивать и вилять хвостами, выражая готовность составить хозяину компанию. Что касается крошки-спаниеля, то он не отходил от Лалиты с того дня, как она впервые самостоятельно спустилась по лестнице.
Вот и сейчас девушка почувствовала, как холодный носик ткнулся ей в ладонь, и нагнулась, чтобы приласкать песика.
— Я вижу, Монарх к вам привязался, — заметил лорд Ротвин.
— Почему вы его так назвали? — удивилась Лалита.
— При рождении ему дали кличку Монархист. Из-за его венценосного покровителя[1], — пояснил лорд Ротвин, но мы сократили его имя до Монарха.
— Он очень славный, — похвалила собачку Лалита. — Раньше и у меня была собака. Я ее очень любила… но…
Девушка так и не завершила фразы, но по выражению ее глаз и лица лорд Ротвин понял, что собаку у нее отняли. Очевидно, это было одним из унижений в бесконечной цепи, которое девушке пришлось испытать после того, как в ее жизни появилась женщина, потребовавшая называть ее мамой.
— До маминой смерти мы так много книг прочитали вместе… — грустно вымолвила Лалита, не осознавая, сколько скрытого смысла было за этой ее фразой.
Утром, спустившись по лестнице в вестибюль, Лалита была обрадована обещанием лорда Ротвина отвезти ее после ленча взглянуть на особняк эпохи королевы Елизаветы, который он уже почти полностью восстановил. Лорд Ротвин показал Лалите набросок того, что впоследствии стало возможным обозначить словом «особняк». Это разрушенное строение скорее напоминало огромный сарай, прорехи в крыше которого были заткнуты старой мешковиной, чем жилище знатного вельможи.