Музыка замолчала. Казалось, что все слушают молодую цыганку. И единственный звук, который можно было услышать, кроме ее восклицаний, было одобрительное бормотание остальных цыган.
— Но я должна поговорить с ним. Я должна, — старалась Сабина перекричать пламенную речь цыганки.
— Уходи! Ступай прочь! Уходи!
Сабина не понимала слов, но не сомневалась в том, что цыгане говорили ей именно это. Теперь ей показалось, что темноглазые люди подошли еще ближе. Она видела, как один из них протянул руку к уздечке. И в первый раз за все время она подумала, что они могут причинить ей зло.
И в тот момент, когда страх сковал ее и кровь отлила от лица, от чего она почувствовала слабость, дверь одной из кибиток по ту сторону костра открылась, и оттуда вышел цыганский король. Он остановился на небольшой площадке перед ступеньками, ведущими на землю.
Несколько мгновений молодой человек оглядывался вокруг, обеспокоенный шумом, не понимая еще, что его вызвало.
Потом один из цыган увидел его и что-то сказал, из-за чего те люди, которые стояли в непосредственной близости от него, повернули к королю головы. Это движение передалось остальным, ослабило напряжение, и цыгане обратили внимание на короля.
Только девушка-цыганка, не видя, что происходит, поглощенная своим гневом, продолжала что-то выкрикивать высоким звонким голосом. Но Сабина заметила того, кто ей был нужен, и, прежде чем цыгане сообразили, что она собирается сделать, направила лошадь вперед сквозь толпу цыган и подъехала прямо к кибитке. Сидя на лошади, она была с ним почти одного роста.
— Сабина, зачем вы приехали сюда?
Он говорил с ней по-английски, и она ответила ему на том же языке.
— Я вынуждена была приехать. Мне нужна помощь.
Он наконец понял, что произошло, и Сабина в первый раз увидела сердитое выражение на его лице, когда он смотрел на своих людей. Цыган произнес только несколько коротких фраз, но его тон и резкий голос ясно давали понять Сабине, что он ругал их. Мужчины выглядели смущенными, им явно было стыдно, а женщины опустили головы, прикрыв длинными ресницами глаза.
Только виновница возникшего конфликта стояла, высоко подняв голову, молча обжигая взглядом Сабину. Ее глаза, казалось, горели от сдерживаемой ненависти. Руки с множеством звенящих браслетов были презрительно скрещены на груди.
Тогда цыган заговорил с ней.
Было сказано только одно слово, но Сабина, даже не зная языка, поняла, что он прогоняет ее. И как только оно было произнесено, самоуверенность девушки мигом испарилась. Темные волосы упали на лицо, и она тут же ушла из света костра, скрывшись в тени кибиток.