— Если ты и останешься здесь, — веско произнес герцог, — то вовсе не затем, чтобы спрятаться от маркиза Фейна, а потому, что ты моя дочь. Мне часто приходило в голову, Сирилла, что я допустил ошибку, позволив твоей матери забрать тебя с собой.
— Но ведь она оставила тебе Эдмунда… Кстати, как он?
— Путешествует по Европе, — лаконично ответил герцог. — И все же все эти годы мне не хватало именно тебя, моей дочери…
— О папа! Неужели это правда?
— Да.
Сирилла взглянула на герцога и увидела в его глазах выражение истинной муки. Помолчав, она спросила шепотом:
— Наверное, тебе не хватало и мамы…
Герцог шевельнулся в кресле.
— Твоя мать меня бросила, и я не желаю о ней говорить!
— Я понимаю тебя, папа. Ты знаешь, иногда мне казалось, что хотя она была очень счастлива с… Франсом Винтаком, ей все же недоставало и тебя, и Эдмунда. Впрочем, сама она никогда об этом не говорила…
— Хватит об этом, — резко перебил ее герцог. — Расскажи лучше о себе.
Сирилла улыбнулась сквозь непросохшие слезы. Казалось, луч солнца выглянул из-за туч после дождя.
— Да нечего особенно рассказывать, — просто сказала она. — Жили мы в маленьком доме в Айлингтоне — который, кстати говоря, Ханна ненавидела всей душой, — и все было хорошо, пока мама не заболела. А когда это случилось, все разом изменилось…
Герцог встал и подошел к камину, а Сирилла осталась сидеть на полу у его кресла.
— Будь проклят этот человек! — в сердцах воскликнул он. — Он погубил не только мою жизнь, но и твою…
— О нет, папа! Это не совсем так, — мягко возразила Сирилла.
Она от души сочувствовала отцу, понимая, что он должен был испытывать, когда горячо любимая жена вдруг оставила его ради какого-то безвестного художника.
Девушка нашла, что отец выглядит гораздо старше, чем когда она видела его в последний раз. Конечно, прошло уже восемь лет, и все же он постарел гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Волосы были совсем седыми, а щеки прорезали глубокие складки.
«Ведь ему не больше шестидесяти, — с сожалением подумала Сирилла, — а выглядит он глубоким стариком…» Очевидно, уход жены явился страшным ударом для герцога, и это наложило отпечаток на его внешний облик.
Понимая, что отец глубоко страдает, и желая его утешить, девушка произнесла как можно мягче:
— Мы опять будем счастливы вместе, папа, если, конечно, ты разрешишь мне остаться с тобой… Поверь, я так же скучала по тебе, как и, наверное, ты по мне!
Герцог улыбнулся, и с его лица исчезла суровость.
— Я буду рад снова видеть тебя, Сирилла, — с чувством произнес он. — А вот тебе вряд ли понравится здесь. Видишь ли, у меня тяжелый характер. Привычки мои давно сложились, а я уже не в том возрасте, когда их легко менять.