— Ты всегда была очень добра к нам, милая Ханна, — нежно произнесла Сирилла, — и теперь, когда я знаю, чего тебе это стоило, я ценю твою самоотверженность еще больше. Ради тебя я тоже рада, что все уже позади!
— Так и есть, миледи! — энергично тряхнула головой служанка. — Мы больше никогда не вернемся в Айлингтон, и я не желаю ничего слушать о его светлости. Вы не хуже меня знаете, что милорд это не одобрит…
— Папа и в самом деле не слишком лестно отозвался о маркизе, — призналась Сирилла вполголоса.
— И имел для этого все основания, — убежденно произнесла Ханна.
Но когда маркиз впервые пришел к нам в дом, ты ничего плохого о нем не говорила, — с мягким упреком напомнила Сирилла.
— Я думала, он хочет нам помочь, — возразила служанка. — Ну, хватит об этом. Вы легко отделались, миледи, вот» что я вам скажу!
Пока Ханна готовила Сирилле ванну и гладила платье, поскольку другого у девушки не было и к обеду ей предстояло выйти в нем же, Сирилла подошла к окну и стала смотреть на серые крыши.
Сумерки уже сгустились. Небо стало серо-стальным. Вглядываясь в пейзаж за окном, Сирилла вдруг почувствовала жгучее желание снова увидеть маркиза, услышать его звучный, красивый голос. Ей представился сад, о котором он говорил, и домик, где они были бы вдвоем…
Однако девушка тут же мысленно одернула себя. Ханна права — все это осталось позади, и чем скорее она выбросит маркиза из головы, тем лучше.
Да, она любит маркиза, но то, о чем он ее просит, невозможно. Если она согласится на такую жизнь, принесет в жертву свое доброе имя ради любви к мужчине, то и общество с презрением от нее отвернется.
Сирилла унеслась мыслями в прошлое. Она прекрасно помнила, хотя была тогда совсем ребенком, как ее мать сразу после бегства с Франсом Винтаком боялась выйти из дома, чтобы не встретить знакомых, потому что понимала — такая встреча ничего хорошего ей не сулит.
— Да в этом богом забытом районе никто и не подозревает о существовании герцогини Хоумбери и вряд ли тебя узнает, — уговаривал ее Франс.
— Как сказать…
— Поверь мне! И потом, дорогая, подумай, что я должен чувствовать, зная, что ты так стыдишься меня, что даже боишься выйти на улицу?
— Нет, любимый, я не стыжусь тебя, — возразила герцогиня. — Я просто боюсь, что мой муж нас выследит и начнет тебе мстить.
— Но я ведь знал, на какой иду риск. Помнишь, я и тебя спрашивал, значит ли любовь для тебя больше, нежели богатство и высокое положение в обществе?
— А что, если он ранит или того хуже — убьет тебя? Ведь тогда и моя жизнь кончится!
Не подозревая, что Сирилла, притаившись в уголке, наблюдает за ними, Франс Винтак привлек возлюбленную к себе.