— Какие желания? — уточнил маркиз.
— Им хочется праздников, развлечений и появляющегося в твоем присутствии ощущения, что они находятся в обществе.
Маркиз откинул голову и расхохотался.
— Никогда бы не поверил, что ты можешь быть столь проницателен и красноречив, Аластер. А я-то думал, тебе нравится безумствовать со мной.
— Конечно, нравится! — ответил Аластер. — И в то же время я понимаю, что сейчас тебе живется гораздо скучнее, чем тогда, когда мы терпели тяготы и невзгоды армейской жизни, были молоды и горячи и получали от этого удовольствие.
— Все когда-нибудь стареют, — философски заметил маркиз.
Аластер Дункан засмеялся:
— Ты говоришь, словно Мафусаил. В следующем году тебе будет тридцать четыре, но даже в такой старой кляче есть или должна быть хоть искорка жизни!
Маркиз поднялся с кресла.
— Аластер, я не понимаю, к чему ты клонишь, но заглядывать в себя мне почему-то не хочется.
— Именно так я и думал. И еще я очень рад, что ты уезжаешь.
— Ну ладно, пускай я уезжаю оттого, что мне скучно, — уступил маркиз. — Но я уверен, что к тому времени, как доберусь до Венеции, мне уже будет хотеться развернуться, и отправиться обратно домой.
— Буду ждать тебя с распростертыми объятиями, — улыбнулся Аластер. — Жаль только, что я не могу поехать с тобой!
— Бросай армию и собирайся, — предложил маркиз.
Его друг покачал головой.
— Нет, я уже думал об этом, когда заключили мир, но твердо решил: пока не умрет мой отец, у меня не будет владений, о которых придется заботиться, так что лучше уж останусь в армии и найду себе занятие там, чем шататься постоянно из клуба в клуб, с приема на прием, из одной постели в другую.
Это опять рассмешило маркиза.
— Я полностью поддерживаю тебя, твой образ жизни и твою критику насчет меня. Но будь ты проклят за свое нахальство!
Только на следующий день, отправившись в путь в сопровождении многочисленных слуг, обеспечивавших ему все удобства, маркиз вспомнил слова друга и признал, что тот говорил правду.
«Что здесь делать, — спрашивал он себя, — выигрывать все не выигранные пока скачки, проверять, чтобы в поместьях был порядок, да ходить на задних лапках перед королем, который только этого и ждет?»
— Зачем тебе ехать за границу? — сердито проворчал его величество, когда маркиз пришел попрощаться с ним.
В свое время маркиз, как выразился бы Аластер, был нянькой с импульсивным, порывистым принцем Уэльским и с вечно недовольным истеричным принцем-регентом, а потому знал, как следует обращаться с королем.
— Я знаю, сэр, что ваше величество сделало бы то же самое, если бы у него была такая возможность, — отвечал он. — я считаю своим долгом выяснить, что происходит, в Европе после ига Наполеона.